Георгий Шошмин - Возвращение в жизнь

Чернов обошел все театральное начальство, но жалобы не помогли.

Напрасно он обивал пороги драматических театров в городе. Там уже знали, что он сорвал ответственный спектакль, что его выгнали за пьянство, и никто не хотел связываться с ним.

Надо было чем-то жить. Чернов искал уже хоть какую-нибудь работу, лишь бы — деньги. Свою жизнь в театре он начинал подмастерьем у отца — художника. Старые навыки пригодились. Он устроился в художественно-рекламные мастерские.

Оформление витрин неожиданно принесло хорошие заработки, но это не радовало. Душа все равно тосковала по театру, Чернов пытался скрыть свою боль за шуточками:

— Коровы, сыр, масло, «Казбек» — тоже искусство. Самое массовое из всех, какие существуют на земле...

Шутки были горькими, и Виктор Дмитриевич видел, что Аркадий страдает.

Он страдал и сам, продолжая проводить вечера с Черновым, — опять не работа и не отдых. Надо прекратить!..

Вскоре опасения Аси снова рассеялись. Муж перестал встречаться с Черновым. В доме снова все было счастливо.

Как только наступили совсем теплые дни, Виктор Дмитриевич, вместе с концертмейстером своего класса, членом профкома Верой Георгиевной, организовал студенческую бригаду, и они поехали в область дать несколько концертов.

Вера Георгиевна давно уже хотела поговорить с ним, но со дня на день откладывала неприятную беседу. Как подступиться? С чего начать? Ведь можно просто обидеть человека. Все-таки она решилась:

— Поверьте, мне очень неприятно, но... Ваши студенты уже несколько раз видели вас в городе... понимаете, не совсем в приличном виде...

Виктор Дмитриевич попробовал отшутиться: дескать, не милиционер же его вел. Но шутка не получилась.

— Студенты очень любят вас, — продолжала Вера Георгиевна, — и просили не сообщать начальству... Хочется думать, что у меня не будет такой крайней, вынужденной необходимости...

— Конечно, не будет, — подтвердил Виктор Дмитриевич, смущенный и расстроенный неожиданным разговором. Ему казалось, что разговор этот затеян напрасно. Что ж, возможно, кто-нибудь из студентов и видел, когда он выходил из ресторана с Черновым. Но он уже давно не бывает в ресторанах и не собирается бывать. Нет ни желания, ни времени. Засмеявшись, Виктор Дмитриевич добавил:

— Много шуму из ничего.

— Я только рада, — улыбнулась Вера Георгиевна, довольная, что он без обиды принял ее слова. — Но лучше, если вообще не будет никаких поводов для шума...

В середине лета Ася опять встревожилась.

Несколько дней после концерта, в котором были исполнены новые два романса Виктора, он являлся домой под хмельком, всякий раз приносил Асе подарок— торт или духи.

Ася принимала подарки, силилась улыбнуться, но улыбка не выходила, и Ася, словно сдерживая рыдания, чуть заметно шевелила губами. Она смотрела на мужа и не узнавала его. Какое-то измятое, точно спросонья, лицо. Невыразительный, тусклый взгляд, даже когда Виктор смеялся.

— Чем ты недовольна? — удивился Виктор Дмитриевич, придя таким же веселым и в конце недели. Он откинулся на спинку стула, вопросительно взглянул на жену и на тещу.

Ася подошла сзади, прижалась к его голове.

— Не надо так часто пить, — сказала она, потираясь щекой о его мягкие волосы.

— Это ты называешь пить? — рассмеялся он, гладя ее податливые руки. — Ну что ты! Просто, встретил приятелей. Ничего плохого нет в этом, правда, мама?

— Вчера приятели, сегодня приятели. День бился, бился, а к вечеру напился, — отказывая зятю в обычном заступничестве, сказала Прасковья Степановна.— Плохо это может кончиться. Так и начинают привыкать.

— Ну вот! — теперь уже обиженно рассмеялся Виктор Дмитриевич. — Что же я — алкоголиком стану от лишней рюмочки? Хотите, могу совсем не пить?

— Очень хотим.

Виктор Дмитриевич встал, поцеловал жену.

— Раз я могу управлять собой, ты не беспокойся,— сказал он уверенно. — Все это вздор!

И он начал рассказывать о Чернове: вот Аркаша уже не может остановиться, у него это уже потребность, прямо жаль парня, на глазах катится под откос. Он преувеличенно жалел и осуждал приятеля и всем своим видом как бы говорил жене и теще: вы же видите, как хорошо я все понимаю, как трезво сужу о вещах? Так что же вы обо мне-то беспокоитесь? Вздор! Сущий вздор!..

Ася привыкла, что муж всегда бывает верен своему слову, и радовалась, что держит его и сейчас. Он, кажется, стал даже внимательнее и нежнее, чем раньше.

Но ближе к зиме снова начала вторгаться в дом тревога.