Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

…Решение пришло неожиданно. Сегодня же пойду в школу. Я ни в чем не виновата, и мне никому не стыдно смотреть в глаза. Я соскучилась по ребятам, по Оле Веткиной, Маше Корольковой, Вовочке Терехину, Юрке Громову, Зое Сергеевой, по Элле Эдигорян. И, конечно, по Петруше. Но не хотела бы я видеть Алика…

Сколько прошли без меня билетов? Через три дня последний звонок! Надо не забыть выгладить белый фартук, постирать платье. Последний звонок в школе!

На улице я жадно вздохнула полной грудью. Весенний воздух упругий и теплый. Небо синее-пресинее, праздничное. Удивительно ярко и празднично сверкали большие витрины магазинов.

Я всматривалась в знакомые улицы и находила много перемен: дома красили, обновляли. Изменились и тротуары — расчерчены мелом на классики. На ступеньке парадного лежал забытый детский ботик.

Далекое детство! Далекие радости: куличики из песка, прыгалки, классики!

Трудно удержаться от искушения. Я закрыла глаза и начала прыгать.

— Холодно, холодно, жарко! — выкрикивала я.

Невозможно идти нормальным шагом. Побежала, размахивая портфелем. Ручка оборвалась, и портфель ударился о тротуар. Я подхватила его и засмеялась.

«Через три дня последний звонок, последний звонок! — радовалась я. — Прощусь с тобой, старик! Хорошо ты потрудился. Пора на отдых. Позвоню Олегу на завод. Он, наверное, заждался моего звонка. Покажу, чего я стою. На заводе скоро узнают Анфису Аникушкину! Следователь в МУРе извинялся за происшедшее и советовал мне научиться лучше разбираться и отличать хороших людей от плохих. На заводе работать буду хорошо! Поступлю в вечерний институт!».

Я опоздала к звонку. Школьный двор опустел и поразил меня своим пространством.

На прошлогодней клумбе, где мы сажали цветы, чернели опавшие листья и пробивались колючие стрелки зеленой травы.

«Опоздала. А может быть, даже к лучшему?» — нерешительно подумала я, собираясь с мыслями.

У двери меня встретила тетя Фрося, старенькая уборщица, повязанная белым ситцевым платком.

Вот кому я искренне обрадовалась! На сердце сразу отлегло. Тетя Фрося знала меня с первого класса. Не один раз находила мой потерянный мешок для галош, ботинки. Она помнила моего папу.

— Анфиса, на педсовете решили экзамены тебе перенести на осень… Вызывают в школу твою маму…

С трудом я отыскала ручку двери. Вцепилась, чтобы не упасть.

— Ты не плачь, — сказала тетя Фрося. Добрая нянечка уголком косынки потерла глаза. — Не плачь… Мария Петровна стояла за тебя… Ты не плачь… все перемелется… сдашь экзамены… Аттестат еще получишь…

Я захлебнулась в плаче от такой несправедливости.

Мы стонали в Мишкином вездеходе при каждом новом ударе и толчке. Все давно примирились с мыслью, что он должен нас обязательно сбросить с обрыва или угробить по дороге.

Одна Ольга воевала в тесном кузове с прыгающими ящиками, тяжелой бочкой и несгораемым сейфом за свою рацию и старалась ей сохранить жизнь. Обкладывала ее мягкими спальными мешками и загораживала нашими рюкзаками.

А я, чудачка, больше всего боялась, чтобы не вылетел мой мешок из машины, где спрятана толстая тетрадь Сергея. В минуты относительного затишья, когда вездеход, как утюг, лез по глубокому снегу, приминая глубокую траншею, я с вызовом поглядывала на теснившиеся вокруг горы, на их острые хребты, вспоминала отдельные записи:

«Урал — наглядный учебник по геологии и минералогии. За последние сто лет он помог разгадать ряд тайн природы. Мировая наука с помощью Урала поняла образование гранитных жил с их знаменитыми самоцветами и редкими металлами. Известная таблица Менделеева пополнилась двумя химическими элементами, впервые открытыми на Урале. Первый — самарий, а второй — рутений. Последний назван от латинского слова «Рутения» — Россия.

«Подождите, я к вам приду, горы!» — про себя говорила я.

Миша Маковеев не беспокоился о нас. Вездеход шел напрямик через тундру, стальными гусеницами кроша снег, стуча по льду и камням, пересекая мелкие ручейки и речушки, озерца, разрывая моховища и кочки.

Иногда вездеход высоко взлетал и падал с камней вниз, гремя, как пустая консервная банка.

— Угробит опричник! — ругался Лешка Цыпленков. — Кто доверил этому чучелу машину? Если он так еще раз бросит вездеход, пойду пешком. Мне своя голова дороже.

— Была бы голова, — сказал Володька. — А то котел чугунный. Не скоро расколешь!