Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

— А тебе чего?

— Наездимся мы с тобой! — Володька установил ящик в кузов.

— Не мандражи, доставлю, как на такси.

Никогда не думала, что восемь человек в течение десяти дней должны съесть так много продуктов. Пока Лешка Цыпленков укладывал ящики в кузове, Аверьян и Володька Бугор подносили картонные коробки с вареньем, компотами, печеньем. Наступила очередь мешков с черными сухарями, сахаром, сухой картошкой, морковью и луком.

Боб Большой, Президент и Боб Маленький, тяжело отдуваясь, притащили несгораемый ящик с документами.

— «Медведя» тоже грузить? — спросил Володька, критически оценивая ящик.

— Конечно. — Боб Маленький вытер потный лоб рукой. — Потеряем — голову снесут.

— Брось на дороге, никто не возьмет! — усмехнулся Бугор. — Без валюты это металлолом. Украсть не задача, открыть — фокус. В одном совхозе «медведя» с грошами взяли. Кинули в самосвал и в степь. Целую ночь два шутника зубилами тюкали. Зубила поломали, молотки. Так и не открыли. Стали грузить в самосвал, шофер грыжу заработал. Привезли в совхоз и сдали ящик участковому милиционеру под расписку.

— Ты сам видел? — поинтересовался Мишка Маковеев.

— Рассказывали, — продолжал Бугор. — Ребятки схлопотали срок за «медведя». За все с умом надо браться… Не соображаешь — отстань… Есть специалисты, любой замок нипочем! Раз — и все! А инструмент — одна проволочка.

Рассказ Володьки насторожил меня. Откуда ему знать, что несгораемый шкаф — «медведь»? Невольно вспомнила упражнения с финкой, когда он кидал ее на кухне. Стальной клинок впивался в центр кружка. Кто ты, Бугор?

Скоро небольшой кузов машины полностью забили. Ящики, мешки с продуктами закрыли толстым брезентом. Между дугами вездехода и брезентом осталась узкая щель. В эту щель надо уложить наши рюкзаки, спальные мешки и устроиться нам самим.

— Александр Савельевич, все погрузили! — четко, по-военному сказал Володька Свистунов.

Я поймала себя на том, что снова про себя назвала его Бугром. Отвыкать трудно. Он все-таки должен сам настоять, чтобы его звали по имени и фамилии.

— Давайте посидим перед дорогой, — сказал Александр Савельевич, — как принято по старому русскому обычаю.

Мы расселись на лежащих бревнах. Я потрогала под собой толстое полено и улыбнулась: наконец-то освободилась от кухни и сырых дров. Не придется колоть щепки, разбивать ящики. Неизвестность захватила меня. Только не верилось, что мы тронемся с места, пока серая завеса мелкого дождя закрывает перевал. Дождь изрядно вымочит и нас.

Но Александр Савельевич сегодня не обращал внимания на погоду, велел нам садиться в кузов.

Лешка Цыпленков сорвался и побежал к продовольственному магазину.

— Цыпленок забыл попрощаться с Королевой Марго, — сказала я весело и посмотрела на Володьку, надеясь развеселить его.

Но Свистунов промолчал.

— Давай помогу тебе влезть, — предложил он, ставя согнутую ногу около борта. — Лезь, Анфиса! Цыпленкова я уважать начал. Он открыл в Королеве Марго человека! Ты не суди с лёта. Жизнь сложнее, чем рисуют на картинках!

Я хотела отказаться от помощи, но Володька подхватил меня и поднял на руках. Я посмотрела на темный брезент. Ольга лежала поперек кузова.

— Хорошо, что мы с тобой едем, с Верой я разругалась бы по дороге, — сказала я тихо.

— Анфиса, мы не будем ругаться, правда? — прошептал мне на ухо Володька Бугор.

— Не знаю.

— Заводи! — громко крикнул Александр Савельевич и хлопнул дверкой вездехода.

На крыльцо вышла с красным, заплаканным лицом Вера.

— До свидания, Анфиса! До свидания, Ольга! — Она подпрыгнула и заглянула в кузов. — Девчонки, ждите меня. До свидания, Анфиса!

Чувствовалось, что Вера хотела со мной помириться.

— До свидания! Помни о Сергее!

Маковеев завел мотор. Вездеход затрясся. Лязгнули и завертелись гусеницы, кроша под собой лед и камни.

В кузов, как тяжелые булыжники, влетело несколько пакетов. Один разорвался, и по брезенту раскатились мятные пряники.

Лешка Цыпленков на ходу догнал машину, подпрыгнул и оказался в кузове.

— Без меня хотели смыться! — Лешкино лицо сияло от радости. — Жрите, черти, пряники. Маргарита насовала.

Мы поравнялись с магазином. Королева Марго стояла на пороге и махала Лешке Цыпленкову рукой.

Володька Бугор разгрыз пряник.

— Угощайтесь, девчата. Цыпленок добрый!

Усталость и волнения во время сбора в дорогу сморили меня. Под грохот вездехода я заснула. Чувствовала, как меня больно били при тряске тугие мешки с продуктами и ящики. Я тихо стонала. Приснился страшный сон-явь.