Владимир Степаненко - Майские ласточки

— Привет, Олег! — смерчем налетел Томас Кузьмичев и затормошил товарища. Был рад-радехонек. — Сегодня смотаемся на танцы. Я познакомился с двумя молодыми врачихами — ахнешь. Ленинградки. Блондинки. У Вассы глаза, как зеркала. Я им о тебе все уши прожужжал. А ты герой!

— Герой, — Олег Белов силился улыбнуться, скривил губы.

— Я в газете прочитал. Ты спас какого-то парня. Фамилию забыл, больно чудная, — летчик отступил на шаг и пристально уставился на товарища. — Корреспондент приукрасил для поэзии, но взгляд у тебя, Олег, в самом деле решительный, но не дерзкий. Выше держи нос!

— Веселый ты, Томас, веселый, — сухо заметил вертолетчик. — Не читал, что про меня намолол корреспондент. Кончай паясничать. Я разбил вертолет!

— Ты?

— Я, а не папа римский Пий пятый или десятый! Топаю на суд!

— За доброе дело не судят. Корреспондент назвал тебя героем, — волновался Томас Кузьмичев. Лицо пылало красными пятнами. — Я с Васильевым поговорю, Ачкасову скажу, Георгий Иванович Нецветаев должен заступиться. Мы, комсомольцы, за тебя заступимся. Ты не виноват! Человека спасал.

Вздохнув, Олег Белов направился к бревенчатому двухэтажному дому. Медленно, задерживая каждый шаг, поднимался по скрипучей узкой лестнице. Блеснула стеклянная табличка на двери: «Командир эскадрильи».

Летчик остановился, не решаясь входить.

Дверь распахнулась, и вышел стремительный Ачкасов. Синий форменный костюм тщательно отутюжен, складки на брюках, как острые лезвия ножей, на ногах лакированные туфли. «Летчик должен успокаивать пассажиров своим видом, — учил комэск молодых пилотов, — доброй, приветливой улыбкой. Не умеешь улыбаться — не место в Аэрофлоте». Черные, блестящие глаза Ачкасова остановились на лице молодого летчика.

— Прилетел? — спросил он просто, не повышая голоса. — Потрепало в снежный заряд?

— Досталось здорово.

— Снежный заряд — испытание. Запомни, Белов, после аварии жизнь не остановилась. Придется все начинать сначала. Повторение — мать учения. Возьми себя в руки и не дуйся на целый свет. Идем представляться Васильеву. На ковер вызывает!

Командир эскадрильи не старался идти впереди летчика, а шагал рядом. Плечи их сталкивались. Олег Белов сдерживался, но ему хотелось поймать руку Ачкасова и крепко пожать. Волнение утихало. Начал верить, что рядом с ним настоящий защитник и товарищ.

Командир объединенного отряда Васильев никогда не старался подчеркнуть свою власть, запугать громким голосом или резким окриком. Относился к летчикам уважительно, как к товарищам одной трудной профессии.

— Мне докладывали, Ан-26 попал в снежный заряд, — поздоровавшись, сказал он. — Не испугались? На Севере наглядных уроков хоть отбавляй. Учит природа настоящему мужеству!

— Я спокойнее чувствовал бы себя за штурвалом, — сказал летчик, стараясь успокоиться.

Васильев молча переглянулся с Ачкасовым.

— Почему вы не вернулись с Гороховым в отряд? — спросил Васильев более строго. — Отстранение летчика от полетов не значит, что для него не существует дисциплина!

— Я хотел помочь своему бортмеханику. А потом поработать в экспедиции такелажником. Там рабочих не хватает!

— Могу позвонить в отдел кадров. Вас зачислят такелажником. Предупреждаю, проиграете в зарплате. Но главное не в этом: вы летчик и обязаны работать по своей специальности.

— Я хочу остаться в авиаотряде. Пусть даже буду работать такелажником.

— Ачкасов, зачислите Белова в эскадрилью такелажником.

— Владимир Иванович, такелажников мы всегда найдем. А вот летчиков у нас не хватает. Белова повожу, будет летать!

— Белов, приказа на вас пока нет! Вы обязаны ходить на занятия и разборы полетов. Ясно?

— Да.

Олег Белов вышел из кабинета Васильева с пунцово-красным лицом. К мокрой спине прилипла нижняя рубаха. Дышалось трудно.

На горизонте собирались черные тучи, табунились, как олени в стаде. Где-то далеко-далеко полыхали грозы, и нижние обрезы туч высвечивались сильными разрядами, принимая нестерпимый жар пламени.

— Погода портится, — сказал недовольно Ачкасов и, прищуривая глаза, поспешно посмотрел в небо. Каждый из летчиков подумал в этот момент о своих товарищах, незнакомых и знакомых пилотах, которые находились в воздухе, могли попасть в грозу или снежный заряд и несли величайшую ответственность за жизнь пассажиров.

— «Летчик должен успокаивать пассажиров своим видом, доброй и приветливой улыбкой, — проговорил Олег и добавил: — А кроме того, обладать хладнокровием и хорошей техникой пилотирования».