Наконец Раано заметила, что подруга чем-то обеспокоена и, смущенно улыбаясь, поглядывает в сторону. Обернувшись, заметила подошедшего высокого парня. Его волнистые волосы зачесаны назад, из-под черных, красиво выгнутых бровей смотрят глаза, в которых притаилась насмешка.
— Это Умид, — представила его Хафиза растерявшейся подруге. — А это Раано, мы с ней с первого класса дружим.
Раано многозначительно улыбнулась, поглядев на Хафизу. Извинившись, убежала в подъезд.
Хафиза сказала, что ей хочется подождать, пока Раано сдаст экзамен. Умид согласился, хотя сутолока в институтском дворе ему порядком надоела. Они отошли в тень и сели на скамейку. Хафиза вскоре повеселела, стала шутить и смеяться. Сидя как раз напротив подъезда, она видела, что многие выходят с экзаменов со слезами на глазах. Нет, она вовсе не злорадствовала, она хотела, чтобы все поступили, однако чувствовала, что ее положение теперь значительно устойчивее, чем у тех, кто сдал на тройку или вовсе провалился.
За разговором не заметили, как прошло время. И даже удивились, когда подбежала Раано, возбужденная и порозовевшая. Она с ходу принялась рассказывать, какой легкий билет ей достался и как она одним духом все выложила экзаменатору. И ей, пожалуй, можно было поставить пятерку, но экзаменатор, видать, жадный человек, пришлепнул ей «хор».
Раано стрекотала, не останавливаясь ни на секунду, так же как она, наверное, только что отвечала по экзаменационному билету. Потом отозвала Хафизу в сторону на несколько слов. Умид со снисходительной улыбкой наблюдал за девушками, разговаривавшими «по секрету» так громко, что голоса их разносились по всему скверу. Умид терпеливо ожидал, пока они наговорятся, понимая, как важны для них эти минуты, которые запомнятся, может, на всю жизнь.
Все же поняв, что разговору подружек не будет конца, он поднялся с места и подошел к ним.
— Послушайте-ка, сороки, у меня есть идея, — сказал он.
— Говорите! А мы ее оценим! — воскликнула Хафиза.
— Боюсь, правда, что не высоко оцените…
— Смотря какая идея, — улыбнулась Раано.
— Умиду до сих пор ничего неинтересного не приходило в голову. Могу заранее проголосовать за его идею! — сказала Хафиза и подняла руку.
Заметив, что Раанохон колеблется, засмеялась и посоветовала:
— Голосуй, Раанохон! Не отставай от меня!
— Сейчас уже больше одиннадцати. Мне надо показаться на работе. Если у вас есть время, поехали со мной в институт селекции. Я покажу вам наши лаборатории. Там есть что посмотреть, уверяю вас. Не пожалеете.
— Я согласна! — сказала Хафиза. — А вы нас угостите по дороге мороженым?
— Непременно.
— Тогда едем! Правда, едем, Раано?
— Когда обещают угостить мороженым, можно ли отказываться?!
На автобусной остановке стояла длинная вереница людей. Умид сбегал за мороженым. Когда автобус показался в конце улицы, девушки успели съесть по половинке эскимо. Как только он, скрипнув тормозами, подкатил к остановке, они уже утирались платочками.
Автобус был переполнен, но все еще каким-то чудом вмещал новых пассажиров. Недаром родилась шутка, что в Ташкенте автобус резиновый. Умид с трудом втиснул в него девушек и, поставив одну ногу на подножку, повис сам. Шофер, выйдя из кабины, втолкнул его в салон, и дверца затворилась. Было жарко, пот катил с людей ручьями. Где-то в середине затеяли ссору: кто-то кому-то наступил на ногу. Хотя это и было мудрено, люди в большинстве все же ухитрялись быть вежливыми.
Все трое наших героев пребывали в отличном настроении и вроде бы не замечали тесноты. Только Раано почему-то спросила:
— Когда наконец у нас построят метро?
— В следующей пятилетке построят, — отозвался тучный мужчине, сидевший у открытого окна с распахнутым воротом.
Потом они шли пешком по прямой аллее, обсаженной серебристыми тополями, в конце которой виднелась часть фасада института селекции. Умид, оживленно жестикулируя, показывал участки хлопкового поля, увлеченно объяснял, каким они засеяны сортом и чем примечателен тот или иной вид хлопчатника, объяснил, над созданием каких сортов ныне бьются селекционеры…
Перед тем как зайти в институт, Умид повел девушек в теплицу, потом показал лаборатории на первом этаже. При этом он подробно рассказывал о родословной каждого куста хлопчатника, выращенного в искусственных условиях, и всю историю рождения того или иного сорта.
Из окна лаборатории Умид увидел остановившуюся у подъезда светлую «Волгу» с никелированным оленем на капоте. Задняя дверца отворилась. Машина качнулась, и из нее неуклюже выбрался Салимхан Абиди. Он третьего дня вернулся с курорта, и его давно уже ожидали в институте. Умид обрадовался при виде его, потер ладонь о ладонь — теперь ему придется всерьез взяться за дело.
Читать дальше