Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

— Безусловно.

— Скажи мне что-нибудь ласковое.

— Что именно?

— Что хочешь.

— Целую.

— Я тоже, милый. Приходи скорее. Я сегодня нигде не задержусь. Буду ждать тебя. Я тоскую по тебе, милый… А сейчас бегу в институт.

Умид несколько мгновений озадаченно смотрел на телефон, потом положил трубку. Он принялся за работу, но манящий голос Жанны все еще звучал в ушах, не давая сосредоточиться. Ему хотелось, чтобы поскорее прошел день и наступил вечер… Достал из ящика стола сигареты и закурил.

Перед Умидом лежало несколько папок с бумагами — будущая диссертация. Здесь были и записи его собственных наблюдений над различными сортами хлопчатника, и подробное изложение проведенных опытов. А поездка в Фергану и беседа с Кошчи-бобо заняла всего несколько страниц… Сколько же ему пришлось перечитать научных трудов, чтобы добыть для себя эту самую ценную информацию! Умид смотрел на гору этих бумаг и диву давался: когда же он успел все это сделать? Недаром говорят, море состоит из капель. Он листал свои записи, стараясь представить, как этот запутанный клубок мыслей постепенно будет обращаться в его диссертацию.

Надо работать каждый день. Не торопясь, но беспрерывно. Шукур Каримович в беседе как-то припомнил слова известного композитора, который якобы сказал: «Если я не поработаю день, об этом знаю я сам; если не буду творить два дня, об этом узнают мои друзья; если не напишу никакой музыки в три дня, об этом узнает весь мой народ…»

Едва Умид подумал про Шукура Каримовича, как тот появился собственной персоной. Легок на помине, как говорится. Следом за ним в кабинет зашли еще какие-то люди. Хорошо одетые. Двое из них в темных очках. Умид догадался, что это гости и Шукур Каримович им показывает лаборатории и кабинеты института. Умид кивком головы ответил на приветствие и продолжал заниматься своим делом. И только когда один из гостей спросил у переводчика по-английски, кто этот парень, так увлекшийся работой, Умид понял, что к ним пожаловали иностранцы, и смутился оттого, что не проявил учтивости по отношению к гостям. Встал с места и вышел из-за стола.

Шукур Каримович сказал, что Умид Рустамов — аспирант. Что он занят некоторыми проблемами, связанными с заболеваниями хлопчатника. Заметил также, что Умид работает под руководством известного профессора Салимхана Абиди, который, к сожалению, сейчас отсутствует.

Один из гостей, высокий и тучный господин, снял очки и, потирая двумя пальцами переносицу, обратился к переводчику:

— Спросите, пожалуйста, этот аспирант — узбек?

— Вы не ошиблись, уважаемый, я узбек, — приветливо улыбаясь, сказал Умид по-английски.

— О-о! Вы говорите по-английски? — удивился иностранец. — Извините, но у нас пишут, что в научных учреждениях вашей республики работает очень мало узбеков. А мы здесь видим почти одних узбеков…

— Это естественно. Хлопководство — древнее занятие узбеков, — заметил Умид. — К нам приезжают перенимать опыт из многих других наших хлопкосеющих республик — из Туркмении, Таджикистана, Азербайджана, а в последнее время хлопок начали сеять даже на Украине. И наше южное солнце окрашивает нас всех в один цвет. Поэтому вам трудно отличить нас друг от друга.

Гости и присутствующие сотрудники института засмеялись.

— А сами вы умеете это делать — отличать одних от других? — допытывался господин.

— В этом у нас нет надобности, — сказал Умид.

— Гм… Понятно. Вы, конечно, член Коммунистической партии? — любопытный господин устремил на Умида острый подозрительный взгляд.

— Нет еще.

— Значит, нет. А работу вам все же поручает партия?

— Да, конечно.

— А те, кто определяет ваши задания, компетентны в вопросах хлопководства?

— Мы в первую очередь делаем то, что считаем необходимым.

— Но вы только что сказали, что выполняете поручение партии, — с иронической усмешкой заметил гость.

Умид понял, что этот человек собирается поймать его на слове. Разговор был откровенный, и, собственно, опасаться Умиду было нечего. Но сам факт использования такого запрещенного приема ему очень не понравился. Боксера за это выгоняют с ринга. С гостем так не поступишь. Закон гостеприимства обязывает быть с гостями вежливым. Стараясь казаться спокойным, Умид улыбнулся и сказал:

— А из кого, по-вашему, состоит партия? Ведь партия — мы и есть. Наша партия и наш народ — единое целое.

— Браво, — вяло проговорил иностранец, внимательно разглядывая Умида. — У вас живой ум. К тому же широкий лоб и прямой нос с высокой переносицей делают вас похожим на англичанина.