Шабданбай Абдыраманов - Белый свет

— Да не расстраивайтесь… Говорю, будете во главе свадьбы.

На это Каип выставил свои усы:

— Чужих свадеб мы с матерью, слава аллаху, насмотрелись на своем веку, — и обиженно отвернулся в сторону.

— И здесь той устроим, как же иначе, — поспешил смягчить горе родителей Маматай.

У Гюлум отлегло от сердца:

— Вах, Маматай, совсем ты закружил мои мысли! А Сайдана-то, а Сайдана как?

— Да все хорошо, апа! Просто чудесно. Сейдека наша лучшей ткачихой становится. Мастер не нахвалится.

— Значит, не зря за нее аллаха прошу. — И извиняющимся тоном к Бабюшай: — Младшенькая она у меня, вот сердце материнское и неспокойно…

— Не переживайте, Сейдека все время со мной, — успокоила ее Бабюшай.

— Вот и спасибо тебе, милая… Как только увидела тебя, сердцем почуяла — добрая… Ой какое же счастье моему сыночку?..

Узнав о приезде Маматая, на огонек прибыл и Торобек. Одышка совсем замучила здоровяка… Вот только немного прошелся быстрым шагом и задохнулся… Врачи советуют освобождаться от лишних килограммов, да где там: раньше на коне, теперь в «Волге» целый день Торобек путешествует.

Семья и гости, по чину разместившиеся на чарпаи, не спеша тянули зеленый чай из ярко расписанных, береженых для гостей пиал. И разговор тянулся медленный, уважительный, о том, о сем, о работе Маматая, и о видах на урожай в колхозе, о табунах, и отарах, уже откочевавших на джайлоо.

Торобек сидел важно, всем телом налегая на подушку, и, на этот раз не подначивал старого Каипа.

Маматай сразу же почувствовал натянутость в их отношениях, уловил, что Торобек за что-то сердится на его старика, да только виду не хочет подать, и гадал, в чем же дело, что за кошка между ними пробежала?

Конечно, отношения Торобека и Каипа безмятежными никогда нельзя было назвать. В послевоенные годы в колхозе жилось туго. Люди день-деньской копошились в полях и на пастбищах, а на трудодни осенью, считай, получать было нечего. Не хватало техники, людей… И из колхозов бежали, кто в город, кто еще куда, чтобы найти верный кусок хлеба. Тогда и отец Маматая дрогнул, определился в соседний лесхоз сторожем.

— Вах, Каип, мы же дехкане… Нельзя оставлять землю, она без нас сирота, а мы без нее — еще больше сироты, — уговаривал Торобек, мертвой хваткой вцепившись в рукав чапана Каипа. — Здесь наше счастье, друг!..

— Не уговаривай, — вырвал из его рук свой рукав Каип и хлестнул что есть силы камчой своего скакуна…

Торобек долго не мигая смотрел ему вслед, потом выругался и пошел домой, низко опустив свою горемычную голову. Своей земле он не изменил, не изменил и кетменю, из года в год поднимая в колхозе земледелие. И земля не осталась в долгу у своего верного сына. Несколько лет подряд бригада Торобека снимала рекордные по тем временам урожаи хлопка. Тогда и услышали земляки по радио правительственный указ о награждении Торобека Баясова орденом Ленина и Звездой Героя Социалистического Труда, а вскоре его избрали и председателем родного колхоза.

Конечно, не случайно однажды встретил Торобек земляка Каипа и стал звать обратно в Акмойнок, но Каип был упрям и от своего не отступался, тогда Торобек в сердцах, чтобы попугать, и высказал ему:

— Твой дом, Каип, на колхозной земле стоит… Через суд возьму с тебя налог и штраф за пользование колхозной землей!..

Так, силой, вернул Торобек Каипа обратно, а отвыкший за время работы в лесхозе от тяжелой крестьянской работы Каип стал просить председателя, чтобы определил его на работы полегче, чтобы можно было верхом, с камчой в руке…

— Ну что ж, — согласился легко с ним Торобек, — бери, Каип, табун и отправляйтесь с Гюлум на джайлоо… Дело для нас с тобой привычное, что называется, выросли бок о бок с лошадьми да овцами…

— Вах, Торобек, старый я зимой, весной мерзнуть на джайлоо!..

— А на земле, сам знаешь, легких работ нет…

— Возьми, Торобек, хотя бы мирабом, — взмолился Каип.

Торобек отвел глаза в сторону:

— Нет у меня сейчас такой свободной должности…

Тогда рассерженный Каип сильно вспылил, наотрез отказавшись быть табунщиком… А зря! Не прошло и пяти лет, как за успех в развитии коневодства всех — от заведующего да простых табунщиков — наградили высокими правительственными наградами и крупными денежными премиями.

— Эй, Каип, — встретил Торобек упрямца. — Ты мне напоминаешь благородное животное, то, что с длинными ушами… Только его да тебя приходится тянуть на свежую густую травку у арыка, уговаривать да подбадривать камчой…