Алексей Бондин - Ольга Ермолаева

Анфиса Ивановна закрыла свой блокнот и, перекинув полотенце через плечо, стала мыть посуду.

— Давайте я помогу вам,— сказала Ольга, видя, что в руках хозяйки плохо спорится работа.

— Еще новое дело, чтобы гостья со стола убирала.

— Чего особенного?.. Давайте я... мне хочется,— и Ольга засучила рукава.

— А ну, валяйте, если уж так охота. Не возражаю.

Анфиса Ивановна вытерла руки и закурила. А Павел Лукоянович, взяв на руки девочку, пошел с ней в кабинет. Оттуда скоро донеслась веселая возня и послышался голос девочки:

Ольга, проворно перемывая посуду, незаметно присматривалась к Анфисе Ивановне. Чувствовалось в этой женщине что-то небрежное, размашистое.

— У вас были дети? — неожиданно вырвалось у Ольги.

— Ну, если бы у меня были ребята, несчастные были бы,— с добродушным смехом сказала Анфиса Ивановна.— Сколько с ними канители, а мне некогда, да и не люблю я. Не желала я ребят, не надо. Иной раз даже Павел бывает обузой, лишним. Я и вижу, что он недоволен, что я не уделяю внимания ему, некогда. Я ему говорила, когда мы женились.

— И все-таки поженились...

— Гражданская война сосватала,— сказала Анфиса Ивановна задумчиво.— Так в ту пору вышло как-то неожиданно. Вот сейчас, как по двум дорогам иду. То мне кажется, что я только работать должна, а остальное в сторону, то опять думаю, что, если только работа, жить, наверно, скучно будет. Не знаю. Когда работаю — забываю, ничего мне не нужно и никого не хочу. Свободной быть хочется и ни с кем не связанной, а приду домой — Павел... Его жалко. Ему чуточку внимания уделить надо. Я вот смотрю на вас и любуюсь вами и завидую. Как-то все к вам идет. А ведь вы тоже работаете. Ну, у вас работа не такая, как у меня. У меня, чорт ее знает, придешь домой, и в голове, как в пустом горшке.

В комнату со звонким смехом вбежала Маргарита. Она сунулась было в колени Анфисе Ивановне, но та безучастно отнеслась к ней. Тогда девочка перебежала к Ольге и доверчиво уткнула голову ей в колени.

— А ну-ка, где она?! — сказал Добрушин, показываясь в дверях столовой. Он схватил девочку и усадил к себе на плечо.

— Ох ты, Маргарита, рита, ри-та, та.

Он поднял ее выше своей головы и восторженно проговорил:

— Эх! Если бы у меня была такая дочь, я бы... я бы всю жизнь носил ее вместе с матерью на своей груди.

— Ну, возьми да и наживи,— с чуть заметным недовольством сказала Анфиса Ивановна.— Кто тебе мешает?

— Ну, как?., как?..

— Это уж ты сам знаешь как... Ну-с, дорогие товарищи, мне нужно ехать.

Она взяла портфель, надела кожаную куртку, черный берет.

— Вы, товарищ Ермолаева, навещайте нас. Вы мне нравитесь.

После ее ухода Ольга продолжала уборку. Она привела в порядок обеденный стол, принялась за комнаты. Зашла в кабинет Добрушина. Тот запротестовал:

— Что это?.. Не позволю я, чтобы ты уборкой у нас занималась.

Ольга шутливо пригрозила ему:

— Иди, сядь со своей Маргаритой на место и не мешай. Ну, кругом! Шагом марш отсюда! — Ольга, смеясь, повернула его и выпроводила из кабинета.

Добрушин безнадежно махнул рукой и вышел.

Кабинет был небольшой. Одно окно выходило в сад и открывало вид на площадку, где был разбит цветник. На большом письменном столе лежали папки с бумагами. У стены стояли два шкафа, битком набитых книгами. Но кругом также царил беспорядок.

Ольга повесила куртку, брошенную на кровать, собрала газеты. Правильными стопками сложила бумаги и книги. Ей хотелось в этой комнате сделать так, чтобы приятно было работать и отдыхать. Снова вошел Добрушин и стал следить за ней.

— Хозяйничаешь?..

— Да.

Он виновато посмотрел на нее.

— Я же это все сам сделаю.

— Ну, когда сделаешь, а я уже сделала.

Он посмотрел на стол. Зеленое сукно посвежело. На столе стало просторно и в комнате будто стало светлей и теплей. Через окно Ольга увидела двух девочек с букетами сирени.

— Вы где сирень взяли?..— спросила она, поспешно опустившись в сад.

— Вон там ее мно-ого!..

Когда Ольга поставила на стол букет цветов, Добрушин посмотрел на нее долгим взглядом и порывисто прижал к себе.

В выходной день Ольга по привычке проснулась рано. Из кухни доносилось позвякивание сковороды, шипение кипящего масла. Мать что-то готовила на завтрак.

Ольга завернулась в одеяло, прикрылась с головой, чтобы не видеть света и не слышать ничего.

События вчерашнего вечера встали перед ней ясно и отчетливо.