Ирина Борисова - Разве бывают такие груши (рассказы)

И пока мы о нем еще только гадаем.

1995

В знак окончательного смирения

В детстве мы обе были отличницы, но объединяла нас наша тайная жизнь, в ней мы творили такое, о чем не должны были помышлять в те времена хорошие девочки.

В первомайскую демонстрацию мы забирались в подвал и пуляли из рогатки по колготкам и шарикам. В школу мы ходили исключительно напрямик, запрещенной дорогой через стройку и, если кому-нибудь из строителей приходило в голову нас шугануть, мы умели так ответить, что обложенная нами однажды гром-баба в оранжевом жилете погналась за нами до самой школы, и мне пришлось разорвать завязавшийся в узел шнурок, чтобы успеть вышмыгнуть из гардероба до ее появления. Я думаю, тетку возмутило именно то, что ее обругали такие приличные девочки, и она смекнула, что здесь таилось что-то такое, на что надо было открыть глаза учителям.

Однажды мы совершили вовсе неслыханное: возвращаясь вдвоем с репетиции школьного хора, где только что долго готовились к концерту, посвященному дню рождения Ленина, после повторенного несчетное число раз припева о том, что "Ленин - это весны цветенье", мы в полутемном вестибюле нахлопали по щекам гипсового Ильича, вымещая на статуе все, что накопилось за репетицию. Такое кощунство было слишком даже для нас, мы шли домой, не глядя друг на друга, задумавшись, не чересчур ли далеко мы зашли в отрицании разумного и вечного.

Мы не были малолетними диссидентками. Мы отвергали стереотипы давно известных сценариев, в соответствии с которыми протекала школьная жизнь, да и жизнь вообще. Нам хотелось жить без суфлерских подсказок, перемешать хорошее и плохое, чтобы в хаосе и сумятице творить пусть глупое, но свое. Мы долго не могли себя понять и, поступив в институт и учась каким-то чуждым специальностям, изобрели массу виртуозных способов списывания при сдаче экзаменов, вплоть до перевешивания табличек на дверях удобной и неудобной для пользования шпаргалками аудиторий.

Распределившись в НИИ, окунувшись в рутину бессмысленного бумажного труда, мы по-прежнему не хотели смиряться и находили лазейки удирать с работы в кино и магазин. От скуки мы записались в литературный кружок, и перспектива воплощения любых без ограничения фантазий хоть в выдуманной реальности нас захватила. Мы вышли замуж, родили детей, но занятия сочинительством придавали нашему однообразному существованию ореол значительности.

Но настали иные времена. Стереотипы, наконец, зашатались, вытесняемые свободным от предрассудков и приличий новым, и нам впервые захотелось сотворить что-то и в настоящей реальности, влиться без оглядки и рассуждений в неизведанную, притягательную жизнь.

Мы начали с продажи газет в метро, прошли через челночные поездки в Белоруссию за трикотажем, купили, наконец, ларек и стали торговать по очереди сигаретами и банками с водкой, откладывая вырученные деньги для аренды магазина.

Азарт зарабатывания денег увлек нас: вечерами, пересчитывая мятые тысячные бумажки, мы светились от радости, когда их было больше, чем всегда. Нам впервые не хотелось ничего разрушать, наоборот, хотелось преумножать созидаемое, но ларек наш без всяких объяснений снесли, а деньги, скопленные на магазин, пришлось отдать рэкетирам.

И мы вышли из игры, не будучи в состоянии повторить этот путь. Нам вскоре посчастливилось устроиться на работу лаборантками на водонапорную станцию, где, беря в одиночестве раз в час пробы воды, можно было отгородиться от дальнейшей необходимости куда-либо вписываться. Но для того, чтобы это стало возможно, пришлось сотворить еще один хулиганский поступок: при прохождении медкомиссии я, загримировавшись, выдала себя и за подругу, так как, страдая редкой болезнью, она не могла пройти необходимый для работы на высоте тест на вращающемся стуле.

И, получив нужные справки, мы с ней шли по улице и думали, что эта последняя проделка была предъявлена нами миру в знак окончательного смирения.

1996

Я люблю свое дело

Я люблю свое дело, своего полулегального монстрика на глиняных ножках, иногда выплевывающего денежки, иногда упрямо сжимающего челюсти, и тогда я должна суетиться вокруг, уговаривать, подкармливать, оживлять, развлекать, пока наградой не будет шелест купюр.

Зарабатывать деньги - что может быть привлекательнее, когда из двух-трех комбинаций рождаются бумажки, которые раньше можно было уныло пересчитывать лишь в казенном окне, иногда в грязи найти на улице или, изловчившись, подковырнуть ногтем монетку у поручня в метро.