Ирина Борисова - Разве бывают такие груши (рассказы)

Мне приходилось очень плотно работать, конкурентов-переводчиков развелось, как нерезаных собак. Надо было к тому же как-то выкручиваться с деньгами. Я ходила сосредоточенная, постоянно что-то комбинируя, и, однажды, убирая квартиру, в рассеянности уронила с верхней полки тяжелый словарь. Словарь одним махом разбил коллекционный автомобильчик и дочкину кассету. Когда я стирала, муж, продолжая ругаться, говорил, что если я взялась бить, то не уймусь, пока не доведу это дело до конца. Дочь раздраженно вторила, что я лишена воображения и, пожалуй, зачахну с тоски, если пару дней не поубираю квартиру. Они думали, что я из ванной не слышу, и я, действительно, еще не слышала, чтобы мои близкие говорили обо мне в таком тоне.

Достирав, я уехала гостить к подруге на дачу, заставив себя забыть про несготовленные обеды и незаконченный перевод. Пропалывая чужие грядки, я думала, что стараться бесполезно, у судьбы нет законов, все - как мозаика в калейдоскопе, готовая сложиться так и сяк, поэтому надо жить, как нравится, делать, что хочется, и ни о ком не думать. Возвращаясь через неделю, я собиралась, и в самом деле, все в доме потихоньку переколотить, но, входя в квартиру, принюхиваясь к запаху горелой яичницы, увидела заплаканную дочь, ахнула, что ведь был же конкурс, увидела растерянное лицо мужа.

Я раздевалась, они толклись в коридоре, жалобными голосами перебивая друг друга. Дочь, всхлипывая, говорила, что конкурс проводился в каком-то дырявом сарае и что все призовые места были куплены вперед. Муж сказал, что объевшиеся на халяву икрой финны, не заключив с ним никаких контрактов, уехали. И муж, и дочь с несчастными лицами смотрели на меня, а я, привычно перемещаясь по кухне, говорила, что будет еще и другой конкурс, и приедут не финны, так шведы, и уже скребла сковородки, чистила картошку, косила взгляд на перевод.

К мужу никто так и не приехал, он больше не покупает моделей, отдает мне всю скудную зарплату и только смотрит иногда перед сном на свои визитки. Дочь получает редкие письма из Франции, куда укатил менеджер с косой; она ждет ребенка. Я, авансом переводя новый низкопробный роман, изо всех сил стараюсь опередить конкурентов.

1994

Отъезд

Муж моей подруги, напившись, пытается выкинуть из очереди бритоголовых молодых людей или взывает к совести уличного торговца, заломившего чересчур, по его мнению, крутую цену. Кончается это мордобоем и отъемом денег, семья оказывается на мели, и тогда моя подруга идет в спортмагазин, накупает на последние рубли жетонов, и среди металлического скрежета и гомонящего вокруг мужичья сражается с "одноруким бандитом". Она часто выигрывает, и так они дотягивают до получки.

- Радуйся, что одна! - говорит мне подруга, шуруя на кухне и гоняя детей и непутевого мужа, и я до последнего времени, действительно, не страдала от одиночества. Мы жили с братом в нашей двухкомнатной квартире, я его кормила, он мне все рассказывал, а в выходные я ездила к его разведенной семье. Бывшая жена брата тоже всем со мною делилась, племянники радовались гостинцам, и мне казалось, что скоро они вырастут, родят детей, я, как и все, стану бабушкой, и уже не важно, что двоюродной.

Но все как-то в одночасье рассыпалось - шарага брата, задавленная налогами, развалилась, мне тоже перестали платить зарплату, за ужином мы молчали и думали, что надо что-то предпринимать.

Брат первый начал исчезать вечерами, однажды признался, что посещает собрания протестантской общины и предложил ходить с ним. Я фыркнула, но через пару месяцев он объявил, что женится. Его жена Марина оказалась доброжелательной и тихой, через слово повторяла "Господь", но вечером они смотрели телевизор в своей комнате, я в своей. А когда в выходные я приезжала к племянникам, дети разочарованно вздыхали, узнав, что я опять не получила денег и ничего им не привезла, а бывшая невестка общалась сухо и без былой откровенности, будто вместе с братом и я женилась.

Я навещала подругу, мы пили чай, она говорила, что единственный выход для меня, и в правду, замужество, и что знакомиться сейчас легко через рекламные газеты.

В объявлении я указала телефон, и телефон начал трезвонить денно и нощно.

Был ряд свиданий, но я понравилась только одному претенденту, похоже, горькому пьянице. А после того, как от меня удрал, не признавшись, что он это он, ожидающий у фонтана татуированный инвалид, я стала мечтать о загранице.

Я понимала, что шансы нулевые, но вечерами, сидя одна в своей комнате, с удовольствием читала иностранные брачные объявления. Они были приветливы и корректны, мне казалось, что неизвестный мир с улыбкой машет мне рукой, а, получив английскую открыточку в ответ на множество разосланных писем, я окончательно в этот мир влюбилась.