Ирина Борисова - Разве бывают такие груши (рассказы)

Наша машина стояла незапертая, я села за руль и сразу увидела своего ребенка в черной маске, рейтузах и красном плаще, бегущего от ларьков. Он не успел еще хлопнуть дверцей, а я уже газанула так, что с площади взлетели все голуби и, петляя, порулила домой, забыв и о валидоле.

Дома, выложив на стол стодолларовую купюру, сын сказал, что костюм оперного Мефистофиля он взял у знакомой девушки из консерваторской костюмерной, и я тогда поняла, почему на нем маска, трико и бархатный плащ. Сын объяснил, что выскочил в таком виде с пистолетом перед кидалами как раз, когда те удирали, ограбив очередную жертву, и, обалдев от изумленья, кидалы без звука отдали деньги. Сын добавил, что не может теперь спокойно смотреть на эти рожи и делать вид, будто, играя на кларнете, их презирает. Сын сказал, что в игре униженного с юных лет музыканта все равно не появится должных виртуозности и блеска, поэтому такая вылазка для него не последняя.

Я спросила только, а не надо ли возвращать ограбленным деньги. Сын ответил, что никто не мешает им пойти той же дорогой, и я согласилась сидеть за рулем, пока отобранные у кидал банкноты не помогут его игре обрести нужную виртуозность.

И с тех пор мы много раз выезжали на "Запорожце" к разным метро, сын брал пистолет, одевался в тот же костюм, и неразвитое сознание кидал при виде его всякий раз одинаково цепенело.

После каждой операции я спрашивала сына, не достаточный ли уже потенциал приобрела его техника. И однажды, наконец, мальчик сам положил пистолет в комод и сказал, что этот жизненный этап им пройден. Я с облегчением вздохнула, но рядом с браунингом сын положил в комод и кларнет.

На следующий день он оформил фирму, и теперь не то кого-то охраняет, не то продает вагонами песок, сидит на телефоне, командует типами, похожими на кидал, а к кларнету из черного африканского дерева больше не подходит.

1995

В жизни всегда должно быть место удовольствию

Моя дочь сказала, что бросает институт, когда ничего уже нельзя было сделать. Полгода она изображала, что ходит на лекции и, закрывшись в комнате, считает курсовики. Если бы не постоянная забота последнего времени - деньги, я бы вовремя раскрыла обман, но я была занята поиском заказов, а, найдя, сидела, не отрываясь от переводов.

Муж, узнав, что дочь плюнула на все труды, на репетиторов, на перспективы, только усмехнулся: "Зря, выучилась бы, взял бы к себе..." "Жалко мне было б твою фирму", - фыркнула дочь, а я подумала, что фирму мужа и так следует пожалеть - единственной ее результативной операцией был заказ визиток с золотым тиснением "директор", которые муж налево-направо раздавал потом, пижоня, друзьям. На этом деятельность фирмы замерла, на основной же работе ему платили раз в полгода, и то не всегда.

Дочь сказала, что намерена попытать счастья на эстраде, я вдруг узнала, что она, оказывается, поет. Эту идею ей, кажется, подкинул неопрятный юноша с косичкой, начавший появляться в доме, менеджер, как рекомендовала дочь. Они уединялись в комнате, слушали какую-то бессмысленность, я не могла сосредоточиться и просила убавить звук.

Я, конечно, никогда не верила в простую зависимость: кто старается, тому воздается. Но я всегда старалась - потому ли, что все же надеялась, что у судьбы есть пусть замысловатые, но законы, а, скорей всего, просто не могла ни к чему безответственно относиться, будь то учеба дочери, рубашки мужа или еда.

Что касается еды, на обед у меня всегда были первое, второе и компот, а когда с деньгами стало хуже, я выискивала дешевые продукты, но не сдавала позиций. За обедом я увлеченно рассказывала, где, что и почем удалось достать. Муж с дочерью, опустошая тарелки, называли мои восторги убогими, сетовали, как накрепко вбиты в меня советские привычки. Они оба предвкушали скорое наступление новой интересной жизни - дочь готовилась к эстрадному конкурсу, муж просаживал полугодовую получку в ресторанах, обхаживая потенциальных финских клиентов. Дочь с подачи друга-менеджера уже мнила себя рок-звездой. Муж взахлеб превозносил финнов, говорил, что мы, русские, обижены судьбой, а вот живут же люди в радость. Он вдруг занялся коллекционированием автомобильных моделек, тратя деньги еще и на это, и, предупреждая мои упреки, с вызовом заявлял, что в нормальной человеческой жизни всегда должно быть место удовольствию. Предвкушение счастливого будущего сблизило мужа и дочь, они с интересом слушали друг друга и, кривясь, отмахивались от моих заявлений, что до получки нам не дожить.