Елена Ткач - Тентажиль

— А может, проснулась уже? — предположила Мура — ей не терпелось увидеть подругу.

— Ну, посмотри, а я пойду чайник поставлю. Пора уж вставать — день на дворе!

В самом деле, было уже без пяти двенадцать… Мура приоткрыла дверь в Ташину комнату… та спала. Мура вошла, раздернула занавески — яркий солнечный свет плеснул в лицо спящей, та заморгала, прищурилась, села в кровати.

— Ой, сон был какой! А сколько времени?

— Скоро обед! — рассмеялась Мура. — Вставай, лежебока. Пора к режиссеру идти — книжку отдавать. Кстати, зачем ты эту Юлю противную позвала?

— А чем она уж такая противная?

— Ну, какая-то ненастоящая…

— Мур, чего ты выдумываешь? — Таша, зевая, спустила ноги с кровати. Нормальная она девчонка, просто ещё маленькая… Ей же тринадцать лет.

— Ну, не знаю… Я её сейчас встретила: она прямо вся так обрадовалась, как будто я ей сто рублей подарила… а глаза злые. И бегают, точно она чего-то украла! А ненастоящая она, потому что неискренняя. У неё всегда что-то свое на уме…

— Да брось! — Таша быстро оделась. — По-моему, ты преувеличиваешь. Ну, любопытная она, я согласна, а вспомни, разве ты такой не была?

— Я и сейчас такая! — надувши губки, выпалила Мура. — Только эта Юля двуличная! И завидует всем, вот!

— Ох, Мур, ты чего-то сегодня не с той ноги встала!

— Я-то с той, а эта Юля выглядывала что-то сейчас у тебя на участке. Шею вытянула, к забору прилипла… Она вообще все время подслушивает и подсматривает — сколько раз я её за этим занятием заставала, а ей хоть бы что — как с гуся вода. Улыбнется, вякнет: привет! — и пошла себе, как ни в чем не бывало…

Мура выпалила все это одним духом и начала прихорашиваться перед зеркалом, поправляя волосы. Потом, тряхнув головой, обернулась к подруге.

— Ну что, прочитала пьесу?

— Ой, Мур, слушай… — Ташины глаза расширились и стали совсем огромными. — С ума сойти можно!

— Это с чего?

— Да, пьесы, Метерлинк этот — я их все прочитала. Слушай, мне так понравилось!

— Да ну?

— Ты просто вчера была не в том настроении — на них настроиться надо. Это просто здорово: так таинственно и так страшно… Люди живут, мечтают о чем-то… а рядом НЕЧТО! И оно их может сожрать. Ну, не в прямом смысле… Знаешь, потусторонние силы или там рок, судьба… Нет, Мур, ты перечти обязательно.

— Перечту, куда я денусь — ещё роль придется учить. Интересно, кстати, кому какую дадут?

— А ты бы какую хотела?

— Я? Никакую! — Мура состроила капризную гримаску. — Таш, слушай… а как думаешь, это вчерашнее гадание — правда?

Они не заметили, что кто-то подкрался к окну: на подоконник легла легкая тень.

— Не знаю… Я вообще-то к таким вещам всерьез отношусь. Только…

— Что только?

— Мур, я бы тебе не советовала очень лезть в это. Ну, часто гадать.

— А что?

— Понимаешь, есть у меня тетя одна… тетя Женя, мамина двоюродная сестра. Так вот, она говорит, что тот, кто гадает, счастье прогадывает. Нельзя искушать судьбу, говорит, тем более вызывать всяких духов, из-за этого влипнуть можно.

— Интересно куда? — фыркнула Мура.

— Ну, в общем, я в это особенно не вдавалась. Но тете Жене я верю, знаешь, какая она умная!

— Слушай, не бери в голову, чушь все это! А все-таки интересно, влюбился в меня этот Егор или нет…

— Но свечка же ответила: «Да» — огонек отклонился вправо.

— Таш, а давай ещё раз этот дух вызовем! Поподробней расспросим, а?!

— Духов нельзя часто тревожить, это все говорят… Ладно, надо пойти позавтракать, а то и правда скоро в усадьбу. Мур, но какие пьесы, какие пьесы! Я совершенно не ожидала, я из-за них до утра почти уснуть не смогла. Жуткое что-то мерещилось и сон такой странный приснился, знаешь, там…

Девчонки вышли из комнаты, и тот, кто подслушивал под окном, так и не смог узнать, что за странный сон снился Таше.

Пока пьесу отксерили, пока все её прочитали, прошло два дня и кончился май — отшумел, залив землю дождем. Налетавший порывами ветер мял тяжелые гроздья сирени, рвал нежный цвет с яблонь и вишен, и дачные поселки пустели — многие сбежали в Москву. Но будущие студийцы стойко перенесли непогоду, с головой окунувшись в текст Метерлинка.

Поначалу этот текст у многих вызвал то же недоумение, что и у Муры. Но потом все изменилось. «Семеро смелых», — так окрестил ребят их режиссер, и не заметили, как подпали под властное очарование магии пьесы, её ауры, её загадки, они увлеклись театром, увлеклись искренне и всерьез, и немалую роль в этом сыграл Федор Ильич.