Владимир Рецептер - Эта жизнь неисправима

- Это интересно, - сказал Гога.

- Тогда идея почему-то не прошла, а теперь мы могли бы к этому вернуться. Блок сделал для театра, мягко говоря, не меньше, чем Горький: Большой драматический театр имени Горького и Малая сцена имени Блока.

- Это удачная мысль, - встрепенулся Гога. - Кто это предложил?..

- Представьте себе, петербургский грузин по фамилии Абашидзе с инициалом "С.". Может быть, Сергей... Видимо, он заведовал музеем, хотя назывался "заведующий культсектором". Кстати, это он записал воспоминания Монахова.

Тут Р. выступил как настоящий хитрец. Тонкость и даже хорошо скрытая лесть заключались в том, что он как бы заранее отказывался от приоритета в пользу малоизвестного грузина, и одновременно намекал на выдающуюся роль грузинского народа в истории Большого драматического. Это должно было ему понравиться, если не на уровне мысли, то хотя бы на уровне интуиции.

- Да, - задумчиво повторил Гога и подвел итог: - Большой драматический имени Горького и Малая сцена имени Блока... В момент юбилея это очень хорошая мысль...

На первой репетиции "Розы и Креста" Гога произнес полутраурную речь с жизнеутверждающими оттенками. Ее содержание сводилось к тому, что он, конечно, понимает, какой трудный был у театра сезон и как все утомлены, но все-таки...

- Хотелось бы отметить юбилей выдающегося, я бы даже сказал, великого поэта, - сформулировал он.

Р. не преминул осмыслить про себя скользящую и нарастающую оценку, которую Г. А. Товстоногов дал А. А. Блоку, и догадался о ее смысловом значении: юбилей "выдающегося" можно отметить, а можно и не отмечать, тогда как юбилей "великого" лучше все-таки отметить. Продолжая считать шансы Александра Александровича и, не стану скрывать, свои, я был предельно внимателен к оттенкам.

Далее Мастер сказал, что пьеса репетировалась во МХАТе, но так и не пошла, и с тех пор существует сомнение по поводу сценичности "Розы и Креста", да и всей драматургии великого поэта.

- Скажу честно, - признался он, - я и сам принадлежу к числу сомневающихся, вернее, не ощущающих прелестей этой эстетики.

Это было известно. Лет десять назад Георгий Александрович дал добро режиссеру Розе Сироте на эксперимент с "Незнакомкой" и "Балаганчиком" и даже одобрил эскизы Ларисы Лукониной, сделанные художницей для малой сцены, но когда дошло до распределения ролей, вдруг стал от этой затеи открещиваться. По одной версии, он деликатно откладывал дело на неопределенный срок, а по другой, заявил, что сегодня это никак не звучит и абсолютно никому не нужно. Впрочем, тут важна не столько форма отказа, сколько сам его факт и скрытая от нас первопричина: на перемену решения могло повлиять не только недоверие к автору, но и охлаждение к самому режиссеру. В любом случае полагаю, что Гога был предельно искренен, и мотивы у него были прежде всего эстетические. Ну, не нравятся ему драмы Блока и не нравятся, что тут сделаешь?..

Но мы с Заблудовским знали, что Гогин отказ тяжело ранил Сироту и послужил причиной ее решения во второй раз и уже окончательно уйти из БДТ... Но подробнее о Розе Абрамовне и ее драматических взаимоотношениях с Георгием Александровичем как-нибудь в другой раз, а пока вернемся на первую репетицию "Розы и Креста".

Завершив короткий экскурс в историю, Мастер перешел к современности и обратил внимание собравшихся на того, кому рискованный эксперимент поручается, то есть на меня. Он сказал, что ему кажется интересной сама идея спектакля как "застольного чтения, постепенно переходящего в пластические репетиции, так как она снимает излишние претензии и обещает достаточную простоту", а поскольку Р. не только актер, но и поэт (мне было бы легче, если бы Мастер сказал "дурак", но он прибегнул к иносказанию, и, передавая его речь близко к тексту, я прошу прощения у читателя), то и это побочное обстоятельство тоже объясняет его рискованный шаг.

В итоге получалось, что, с одной стороны, Мастер не слишком верил в затею и почти извинялся за предстоящие трудности, а с другой, чем черт не шутит, и он сам постарается раза два посмотреть на наши упражнения...

- Вы представили актрису? - вяло спросил меня Гога.

- Нет, - бодро ответил Р., - я ждал, что это сделаете вы, - и сделал ручкой в сторону Гали, подсказывая: - Галина Владимировна Волкова.

Галя встала и напряглась под взглядами бессмертных.

- Галина Владимировна Волкова, - повторил Гога. - У нее есть опыт работы в студии Рецептера, и она будет репетировать у нас в порядке дебюта...