Виктор Широков - Дитя злосчастия

Я заметил сие и спросил её откровенно, мол, неужели она более не любит своей Анюты.

Лара ответила, что любит и готова вернуться на прежнее место жительства, но то, что она может оказаться жертвой прежних обстоятельств совершенно отвращает её от рук вырастившей её. И опять неожиданно покраснев, добавила, что сердце её ныне говорит о почтении, благодарности и чувствовании к новоявленному её отцу, то бишь ко мне, ибо нежность моя рождает блаженство во всем её организме.

Лара чуть ли не возопила: "Батюшка дорогой, повелитель любезный, не бросайте меня в пустыне огненной, не лишайте своего общества, напоите меня живой водой!".

Я не нашел ничего более достойного, как не возражать на сии правдивые слова её сердца и снова молча обнял её крепко-прекрепко. И все-таки отменить свое путешествие в страну прежнего пребывания Ларисы не смог.

Однако предпринял все возможные меры предосторожности, переодев свою новоявленную дщерь в мужское платье, что настолько переменила истинные черты её, что иначе как за отрока мужеского пола её принять отныне не могли и, думалось, узнать её прежним знакомым было тоже невозможно.

10.

Решив отправиться в Шотландию, я предупредил администрацию гостиницы, что отъезжаю в Россию на время, примерно недели на две, и поэтому уплатил вперед. Намекнул также, что дела мои могут заставить пробыть на родине гораздо дольше; в таком случае не следовало бы беспокоиться и можно было бы считать мой номер свободным, перенеся немногие оставшиеся вещи в камеру хранения.

Уже на следующий день мы с Ларой, которую пришлось переименовать в Леона, а сокращенно Лео, отправились на поезде в Эдинбург. Прибыв в шотландскую столицу, взяли таксомотор и отправились в местечко, где проживала Анюта.

Там мы остановились в мотеле, я уговорил Лару не рисковать и не показываться на люди, чтобы её ненароком все-таки не узнали. Поэтому я запер номер на ключ и предупредил администратора не пускать в номер уборщиков и не будить моего сына, который очень устал с дороги.

Сам же отправился по указанному адресу, легко нашел по приметам дом, который оказался заперт. На звонки дверь не открывалась. Окна были закрыты ставнями.

У проходившей мимо женщины я осведомился, не знает ли она что-либо о владелице коттеджа, и услышал, что миссис Анн Гром отсутствует уже давненько. Буквально на следующий день после отъезда её воспитанницы за ней прибыл огромный автомобиль и увез её в неизвестном направлении.

Миссис Гром выглядела несколько испуганной, но против отъезда не протестовала, хотя взяла с собой дорогу только небольшую дорожную сумку, рассчитывая, видимо, быстро вернуться. Так как родственников у неё здесь не было да и соседских отношений она тоже практически не поддерживала, то спустя несколько дней о ней быстро забыли.

Ну, уехал человек и уехал, искать его все равно, что иголку в стоге сена.

Я возвратился в мотель и рассказал Ларисе, что миссис Анн Гром отправилась в путешествие, что соседи представления не имеют о маршруте её поездки. Как ни странно, Лариса ничуть не опечалилась, наоборот она даже повеселела.

Путем логического умозаключения я пришел к выводу, что она просто боялась, что я захочу от неё избавиться и передам её с рук на руки прежней воспитательнице. Возможно, она была и права, я одновременно и не желал с ней расставаться, испытывая странное чувство неожиданного отцовства, эйфорию от вновь обретенной семьи; и хотел, благополучно устроив несчастное дитя, избежать всевозможных треволнений.

11.

Пообедав, мы сразу же уехали назад. Неожиданно выяснилось одно обстоятельство, о котором я не проронил ни звука Ларисе.

Некий не назвавшийся человек почти сразу же по нашему приезду расспрашивал администратора обо мне, не называя меня по имени, но очевидно с полным набором сведений утверждая, что я остановился в мотеле со своим сыном.

Администратор, не подозревая о подмене, подтвердил наше нахождение и сказал, что я пробуду ещё несколько дней. Незнакомец пообещал хорошее вознаграждение администратору, если тот сумеет задержать нас подольше, и просил специально передать мне его просьбу о личной встрече.

Мне очень хотелось узнать, кто этот человек и о чем он хотел со мной поговорить, но внутренний голос предупреждал меня об опасности. Все-таки мы почти мгновенно собрались и уехали.

Сколько раз потом я раскаивался и переживал, что не пообщался с незнакомцем. Моя мнительность, недоверчивость, возможно, стали истоком многих несчастий. Однако даже сегодня, когда я пишу эти строки, я не могу однозначно сие утверждать. Что ж, не было бы случившихся несчастий, были бы другие.