Виктор Широков - Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке

Вот так. Три медички и все вхолостую. Странный я был юноша, а может странным, закомплексованным было всё наше поколение. Сейчас сижу, то ли локти кусаю, то ли плешь чешу. А впрочем, вру, не кусаю. Уже и зубов почти не осталось. Клянусь, на неделе пойду к дантисту

МЕДИЧКА

Девочка, девчонка семнадцати лет. Выкрашены волосы в модный цвет. Издали трудно рассмотреть лицо. Спортивная сумка через плечо. В сумке - два конспекта, студенческий билет, томик Шекспира и пачка сигарет.

Что ты повторяешь не вслух - про себя? Похожа на Офелию твоя судьба? Гамлет твой, где он, прекрасный принц? Тоже учится держать шприц? Ах ты, медичка, самый первый курс! Жизнь, как лекарство, пробуешь на вкус.

Костер сигаретки не гаснет на ветру. О чем же ты думала сегодня поутру? О мальчиках фасонных, брюки клёш, с которыми вечером гулять пойдешь? Об умном старшекурснике в роговых очках, чьи губы отражаются в его зрачках? О будущей профессии, с надеждой и тоской, о новой Хиросиме и подлости людской?

Спортивная сумка через плечо. Хочется яснее разглядеть лицо.

АЛЕКСАНДРИТ

Простое милое лицо, на пальце девичье кольцо. Переливается-горит в нем камешек александрит. И возникает в глубине страна, неведомая мне, заветная страна любви, где ходят песенки твои.

"Сяду я на камушек около реки. Как сыму колечко с тоненькой руки. Над водой бурлящей выскользнет из рук. Пусть его подхватит долгожданный друг..."

Твой камень зелен, как вода, в нем отражается звезда. Переливается горит ночной звездой александрит. Приходит утро. Сразу ночь со звездами уходит прочь. Багровою зарей горит передо мной александрит.

Возьми в заветную страну, в реке колечком утону. Ах, только б руку в руку взять и не найти пути назад! Как сон, желанное лицо. Дрожит в руке моей кольцо. Переливается-горит в нем камешек александрит.

МИРАЖ

Забыта. Давно не звоню. Так ветер знакомых меняет. Напомнить улыбку свою мешает - а что до меня ей? И как отрекусь - отвлекусь от наших свиданий. Забыта влюбленность. Парадная. Пусть как дверь на зимовку забита. В тулупе, треух под рукой, обиды - моя камарилья... И друга терзать: "Дорогой, что делала? Как говорила?" Мне копии жалкий мираж, как жажда - в пустыне колодца. На дню раз по пять умирать - твой голос внутри отзовется. Бессмысленно вызвать врача. В домашней аптечке не ройтесь. Любовь продолжает кричать кровинкою каждой в аорте.

УЛЕТАЯ

Самолет, самолет, самолетик - как присевший мотылёк на болоте. Покачнулся подо мной, разбежался - белым вензелем легко расписался. В голове одно, одно: ах, какой он неземной! Металлическое дно оборвется подо мной?! Спутница в кулечек травит, вздрагивает плечами. Сердца травма, травма, травма - там не полегчает!

Время медленно идет, время медленно летит, улетает самолет - никогда не улетит. Помнят губы, помнят веки, помнят пальцы на руке, и - внизу лесочек редкий как щетина на щеке.

ФАРС

Глаз малахит и золото волос... Шепчу слова любви, слова признанья, и льется неестественно пространно о том, что сердце лишь к тебе рвалось... Я чувствую заведомую фальшь в словах самих собой произносимых, как будто бы они поизносились во встречах прежних... Снова глупый фарс!

Я становлюсь статичен как статист, чьи репетиции естественно бесплодны. К чему слова, когда они бесплотны? К чему любовь, в которой ты артист? А если и в подруге рыбья кровь и ты ей нужен лишь приличным мужем, чтоб каждый день разогревать, как ужин, уже позавчерашнюю любовь?! Которой не было. Которая не будет. Которая, сродни таланту рифмача, в тоске бесплодия не может жить, молча, и на людях в пустой колотит бубен...

КУКЛОВОД

Больше всего в юности мне нравились две карикатуры, увиденные в иностранных журналах. На первой - большой человек дергал за ниточки куклу, которая, если приглядеться, подобными же ниточками управляла самим кукловодом. Вторая - по рисунку не представляла ничего особенного: актриса и режиссер обменивались репликами, но зато какой был текст и соответственно подтекст:"3а акт - контракт". Глуповат был Ваня бедный. Извиняйте, господа-товарищи!

Мы познакомились где-то в центре неописуемо большого города П. на великой русской реке К. , в которую впадает сама Волга. Не хухры - мухры. Мы - это Володя и Нина. Очередная Нина. Я - студент медицинского института и начинающий большой поэт. Она - ведущая артистка кукольного театра. Вот включил видеомагнитофон памяти и сразу вспомнил обстоятельства нашей встречи четче и панорамнее. Мы познакомились возле главпочтамта. Нина шла отправлять посылку горячо любимому человеку в Барнаул, куда собиралась уехать через два месяца, чтобы выйти замуж и жить там долго и счастливо, и умереть с ним в один день. А я посещал сие богоугодное заведение, получая письма "до востребования", что у меня было тогда очередным "пунктиком". Среди множества других пунктов и пунктиков. Не помню только, чем она меня так заинтересовала.