Гюнтер Хофе - Мерси, камарад!

— Русских нельзя сравнивать ни с американцами, ни с англичанами.

— Это верно. Я слышал, что только за последние девять месяцев пять тысяч абсолютно здоровых немецких офицеров, находившихся здесь, признаны непригодными для использования на Восточном фронте. Хотя они нисколько не хуже нас с вами! Да посмотрите сами на этих людей! Как вы думаете, почему я сменил вашего предшественника? Полная бездарность!

Вскоре они добрались до огневой позиции.

— Для меня известий нет? — спросил Пфайлер.

— Есть, господин майор.

Мюнхоф достал бланк донесения и вслух прочел:

— «Двадцать один час тридцать минут. Разыскать унтер-офицера Баумерта пока не удалось. Нач. штаба обер-лейтенант Клазен».

Пфайлер изменился в лице и крикнул:

— Немедленно соедините меня с Клазеном. — Бросив взгляд на часы, добавил: — Без двух минут десять. Алло! Говорит Пфайлер. Что же могло случиться с Баумертом? — крикнул он в трубку.

— Я лично был в его укрытии. Все его вещи лежат на месте. Что прикажете предпринять?

Рука, в которой майор держал телефонную трубку, скользнула вниз. Он никак не мог осмыслить сказанного ему начальником штаба.

— Я срочно выезжаю! — крикнул он в трубку.

В этот момент где-то поблизости завыла сирена, оповещая о воздушной тревоге. В небе послышался гул самолетов, который приближался с каждой секундой, хотя само небо было темным.

— Куда запропастился этот Бернрайтер? Черт бы его побрал!

— В убежище с Колмайсом. Но, господин майор, сейчас ехать нельзя. — Обер-лейтенант Генгенбах преградил майору путь.

Тяжелые зенитные установки, стоявшие на окраине города, открыли стрельбу, прочерчивая трассирующими снарядами ночное небо. И вслед за ними послышался свист падающих бомб. Они падали на пляж, на инженерные сооружения, в воду, падали и в тылу. Падали и рвались, разрывая своим грохотом тишину ночи. Послышались крики. А со стороны моря уже приближались новые группы самолетов.

— Массированный удар, — сухо заметил Генгенбах.

Позади Лион-сюр-Мера занималось широкое зарево пожара. А самолеты все летели и летели в западном направлении.

— Сегодня они наносят основной удар по бухте и по полуострову и, видимо, сбросят на наши головы больше бомб, чем за целых полгода.

Вскоре появился обер-ефрейтор Бернрайтер и доложил:

— Господин майор, прибыл по вашему приказанию!

— Опять где-нибудь развлекался, а?

— Никак нет, господин майор!

Сев в машину, майор приказал ехать в город в объезд, но и эта дорога была сильно изуродована воронками от бомб.

За час до полуночи майор вышел из машины перед квартирой, в которой жил Баумерт. Осмотрев ее, Пфайлер пришел к твердому убеждению, что унтер-офицер сбежал из части. Все вещи Баумерта были на месте, за исключением пистолета.

— Говорит Грапентин. Приветствую вас, господин Альтдерфер!

— Чему я обязан удовольствием слышать вас?

Начало разговора выдавало взаимную неприязнь абонентов.

— Одна организация войск СС имеет честь пригласить господ командиров в Нарбонн сегодня на вечер с легкой выпивкой. Рекомендовано прибыть, захватив с собой сопровождающего офицера. Полагаю, что вы захватите с собой лейтенанта Тиля. У нас там будет время поговорить о Париже.

— Очень вам признателен, Грапентин.

Альтдерфер чувствовал, как взбесился на другом конце провода Грапентин, которого не только не назвали «господином», но в довершение ко всему забыли употребить перед его фамилией приставку «фон» — признак благородного происхождения.

«Я знаю, что ты меня ненавидишь, — думал Альтдерфер про капитана, — ненавидишь и как офицера и как юриста, имеющего хорошую, доходную практику. Уж ты-то свою карьеру испачкал самой темой диссертации, которую защищал: «Материальная ответственность за национал-социалистскую собственность и ее значение для автаркии». С тех пор господину барону ничего не оставалось, как кичиться своей родословной. В ход пошли семейные связи, в частности знакомство с главой немецкой администрации в Париже. А я плевал на все это, Грапентин! Мои связи более эффективны и прочны, а на тебя в любое время можно показать пальцем…»

Спустя несколько секунд Альтдерфер услышал в трубке какое-то потрескивание и шум, а затем снова ненавистный ему голос:

— Да, я чуть было не забыл самое важное: господам офицерам разрешается пригласить с собой дам. Вполне возможно, что будут танцы. Разве плохо протанцевать с какой-нибудь красоткой танго или фокстрот? Благодарю вас за согласие быть. Итак, до вечера, господин Альтдерфер.