Мерси Шелли: 451 мегагерц

В больнице было тихо и как-то неожиданно уютно. По мере приближения к ней полковник Сондерс становился все мрачнее, и на последних милях полета так швырял киб в виражи, что едва не врезался в стратоплатформу связи, парившую над воздушным коридором трассы. Но сразу за воротами клиники на него вдруг сошло умиротворение. Наверное, это было самое спокойное место, где он побывал за последние двадцать лет. Проходя по тропинке через сад, он невольно замедлил шаг.

Резные деревянные беседки, чистые зеркальные пруды с лилиями. Каналы между прудов обложены крупными камнями, островки соединены мостиками с витыми перилами — при взгляде на все это казалось, будто ты снова стал ребенком и вот-вот найдешь в траве какое-нибудь сокровище. И все в жизни сказочным образом наладится…

Но в беседке мрачные мысли вернулись, а в памяти всплыло старинное слово «палата». Белое лицо Мико, ее печальная улыбка и огоньки медицинских датчиков напоминали, что здешнее спокойствие — иного рода. Спокойствие обреченных. Тех, кто знает, что ничего уже не исправишь.

— Как ты, мышка?

— Все отлично. — Снова улыбка, но в темных глазах та же безнадежно распахнутая пустота. Японки умеют улыбаться одними глазами. Когда они действительно улыбаются. Раньше Мико улыбалась так каждый день. Теперь ее улыбки — только губы.

— Ты поговорил насчет концерта?

— Конечно, мышка. Но врачи считают, что… — Он перевел взгляд на ажурный деревянный цветок в решетке беседки. — Ну, ты знаешь, все проходят чистку памяти после исполнения. А при твоей болезни… все эти медицинские штуки, которые к тебе подключены… Они говорят, тебе нельзя.

— Ерунда. Посмотри на меня, Фредди.

Увы, ее не обманешь. Столько лет вместе.

— Они просто не хотят присутствия умирающей на концерте. Я ведь пользовалась их имплантами, которые поджарили мне мозг… Корпорации не нужна такая реклама. Верно?

Он кивнул, продолжая сверлить взглядом деревянный цветок.

— Но я хочу услышать ее, Фред. Это моя лучшая работа. Ни один музискин до сих пор не генерировал такой музыки. Потому что ни один скриптун не создавал до сих пор такого музискина. А я это сделала. И я хочу услышать. Я больше ни о чем тебя уже не попрошу, ты же знаешь. Через неделю…

— Не говори так. Врачи часто ошибаются. А ты… ты ее услышишь, мышка. Обещаю.

— Спасибо, Фредди.

Она закрыла глаза и как будто сразу стала еще меньше. Сиделка тронула Сондерса за плечо. Он вышел, быстро пересек больничный сад, нашел на парковке свой киб. Но взлетать не стал. До концерта оставался еще час. Целый час до того, как он совершит преступление.

Он сидел и размышлял, как же это вышло. Почему музыка, которая свела их вместе, оказалась вдруг так недоступна. И как он сам оказался в этом виноват.

Они познакомились, когда Сондерс только начал работать в Артели. Он все еще чувствовал себя паршиво после увольнения из армии — черт бы побрал этих политиков с их «мирными инициативами» и глобальным разоружением! Новая работа на гражданке не внушала оптимизма. Но разозленный Сондерс взялся за нее по-военному круто… и вскоре понял, что это тоже война.

В злой иронии реальных совпадений куда больше правды, чем в любой конспирологической теории — Третья мировая война началась вместе с появлением аббревиатуры WWW. Позже ее стали называть просто Тканью. Всемирное поле битвы за мозги и главное оружие этой битвы. И возможно даже, главный победитель. Ведь за спинами воюющих сторон всегда стояла Артель. Искины и их пастыри, модельеры Ткани.

Первая операция Сондерса по уничтожению международной сети музыкальных пиратов прошла с блеском. Не успел развеяться дым от сгоревших складов с контрафактом, а в Sony Music уже устроили роскошный прием в честь победы. Там он и встретил Мико, она работала с музискинами корпорации. А он стал героем, спасающим ее работу от негодяев-пиратов, которые уродовали прекрасные энки собственными «переработками».

За годы многое изменилось. Корпорации поняли, что с развитием копировальной техники музыку не остановишь старыми методами. Не успеешь оглянуться, как новая энка уже гремит по всем континентам, залитая в тысячи устройств, от музыкальных чайников до музыкальных пистолетов, и накрепко зависает в ушах миллионов людей. И тогда сама суть бизнеса изменилась. Теперь лейблы запросто отдавали музыку в свободное распространение — предварительно сделав ее носителем рекламы.