Мерси Шелли: 451 мегагерц

Они пришли без опоздания. Зато Сондерс появился в клинике на полчаса раньше, и все полчаса провел как на иголках. Он не сказал Мико о своей опасной задумке — а вдруг они не явятся, зачем ее расстраивать? Пришлось вымученно припоминать веселые моменты совместного прошлого, делая вид, что только ради этого и пришел.

О втором концерте, где он был сегодня утром, Сондерс тоже ничего не сказал. А сама Мико не спросила — берегла его от грустных оправданий. Он, конечно, обещал, но что он мог сделать? Запретили — значит, запретили. Ну, хоть сам послушал, и то хорошо.

Однако ровно в двенадцать ее муж вдруг оборвал разговор и с невиданным доселе выражением лица уставился в сад. Она сразу поняла, что это связано с обещанием. Трое молодых людей шли среди беседок. Они обогнули пруд, поднялись на ажурный мостик… Мико даже приподнялась на постели, когда увидела, как пальцы одного из незнакомцев танцуют по перилам, отбивая неслышный ритм.

— Фредди, кто это?

Он хитро подмигнул ей и велел сиделке пойти прогуляться. Затем, прикрыв на миг глаза, подключился к системе охраны клиники. Все сканеры молчали: у идущих по мостику не было ничего подозрительного. Никакой электроники вообще. Как и договаривались — но Сондерс все равно не мог к этому привыкнуть.

Молодые люди вошли в беседку, скромно поклонились. Повисла пауза. Сондерс кашлянул в кулак. Брэм поставил сумку на пол и вытащил из кармана пачку разлинованных бумажных полосок. Верхняя была сильно измята и покрыта множеством дырочек. На остальных вместо дырочек виднелись ряды значков, похожих на капли. Музыкант передал верхнюю полоску полковнику.

— Удалось разобрать? — спросил Сондерс. — Там на концерте… я ее в рукаве держал. А ноты помечал иголкой от запонки. Не знаю…

— Все нормально, мы сыгрались. — Брэм раздал ноты приятелям. — Хотя, честно говоря, я не верил, что у вас получится. При мне еще никто так быстро не обучался на слух записывать. У вас способности!

«Других в нашу службу не берут», хотел было сказать Сондерс, но промолчал. Давно ли эти способности, усиленные тренировками в Артели, приносили ему радость? Сегодня — да. А все годы до этого? Нечем хвастать.

Получив ноты, один из парней взял стул сиделки, перевернул его и начал натягивать между ножек какие-то прозрачные нити… Струны, вспомнил Сондерс.

Тем временем Брэм достал из сумки стаканы и стал наполнять их водой из бутылки, тихонько постукивая по каждому, чтобы настроить нужный тон. С этим процессом полковник был уже знаком. Зато материал для третьего инструмента показался ему чудом конспирации: банальный пакет с овощами, какие ежедневно приносят в больницу. С помощью пластикового ножа пара огурцов, морковина и тыква за несколько минут превратились в хитроумное устройство, издающее гулкие звуки, если в него подуть.

Мико была в восторге еще до того, как они начали играть.

Когда энка смолкла, она лежала совершенно неподвижно, с закрытыми глазами. В уголках глаз блестело.

Сондерс вышел из беседки первым. Над прудом висел полицейский бот: искины засекли несанкционированное исполнение чистой энки до официального релиза. У ворот клиники опустился черный киб, оттуда вылезали люди в форме. Но это было уже неважно.

Их высадили посреди огромного зеленого парка, залитого солнцем. Если бы они не видели место прибытия с высоты, то удивились бы еще больше. Но сверху можно было разглядеть, что это остров, окруженный по периметру высокой стеной. А в океане вокруг, насколько хватает глаз, никакой другой суши не видно.

На земле полицейские сняли с музыкантов «липучки», без слов забрались обратно в киб и улетели.

Оставшиеся огляделись. Вокруг ни души, лишь ветер играет в траве. Пара тропинок сходятся в центре поляны и снова убегают в заросли. Вдали, за стволами могучих дубов и сосен, виднеются желтые крыши коттеджей.

— Похоже, твой полковник сдержал слово, — заметил один из приятелей Брэма. — Это не тюрьма, и даже для психушки здесь очень симпатично. Да и мера наказания, которую нам прописали… Три года информационной депривации, лишение персональных искинов — смешно! Знали бы они, что нам эти искины меньше всего нужны.

— Психушки тоже разные бывают, — проворчал второй. — Тут небось камера на каждом дереве. И к тому же…

Он не договорил: из зарослей показался человек в зеленом халате. Сутулый мужчина шел быстрым шагом, слегка подпрыгивая, словно хотел побежать, но сдерживался. Еще не дойдя до музыкантов, он широко развел руки и улыбнулся.