София Черняк - Луч во тьме

— Добрый день, пан Михаил! — нарочито громко и весело приветствовал Кочубей друга.

— Мое почтеньице, дорогой пан! Как себя чувствуете? — обрадовался Демьяненко.

Они направились к памятнику Шевченко. Сегодня выдался солнечный, погожий день. Можно посидеть на скамейке, около бронзового Тараса, поговорить. А разговор у секретаря парторганизации со своим заместителем важный.

— Побывай, Михаил, в Дарнице, Нежине, Крутах, Плесках. Пускай твои люди немедленно начинают готовить подарки к празднику Октября семьям фронтовиков и партизан. Разыщи Кирилла Ткачева. Надо достать сахар. У него связи с Носовским сахарным заводом. Напомни товарищам, чтобы в эти дни они еще больше досаждали немцам. Пускай проклятые почувствуют, что советские люди отмечают свой праздник.

…Тихий осенний вечер упал на пустынные улицы Киева, когда в маленький домик на Брест-Литовском шоссе, где жила одинокая бабушка Лукия, вернулся усталый Кочубей. Набегался за день, наволновался, да и маковой росинки во рту не было. Зато начато еще одно большое партийное дело. Завтра десятки смельчаков начнут выполнять новое задание подпольной организации.

Праздник будет!

До войны Иван Васильевич Возненко был учителем истории. Но ни один из его учеников, вероятно, не узнал бы сейчас в этом длинноусом служащем «Заготзерно» своего любимого преподавателя.

Как-то днем возле пункта «Заготзерно» остановился не немецкий грузовик, а видавший виды старенький крестьянский воз. С него, кряхтя, слез старичок в поношенной свитке и, тяжело опираясь на палку, прошел в контору.

Иван Васильевич пробурчал:

— А почему двери не закрываешь? Не лето…

Старичок засунул за пояс шапку и шмыгнул носом:

— Простите, господин! — и добавил шепотом, — 49, мост, коридор.

— 96! — ответил Возненко.

Свой! Надо немедленно оформить наряд, пока к складу не подскочил воинский грузовик и какой-нибудь из придирчивых интендантов не поинтересовался, почему по воинским нарядам муку получает штатский.

Возненко со старичком быстро взвалили на воз несколько мешков муки, и он покатил в сторону Киева.

Операция удалась. Дед — Николай Васильевич Бойко, довольный, поглаживал бороду. На возу лежало с полтонны муки. А в кармане — еще один наряд, на две тонны. Завтра он приедет сюда с Шешеней. Вдвоем скорее управятся.

В это время в селе Ситники Макаровского района служащий молокопункта Андрей Дитченко, член подпольной группы Анатолия Лазебного, выдал Николаю Шешене два пуда сливочного масла.

Ловко действовал и Кирилл Ткачев. Ему не впервой получать у немцев продукты по фальшивым документам. И на этот раз он вывез с Носовского маслозавода несколько ящиков масла.

В доме хранилась маленькая газетка, на которой большими буквами написано: «На змiну». Это газета пионеров. Почему же мама так бережет старенькую газетку? В ней помещен портрет отца за то, что он хорошо потрудился.

Степа частенько подходил к матери и просил:

— Ма-а, дайте еще раз посмотреть батькин портрет.

— Только гляди, не порви.

Мама как маленькая. Разве можно порвать такую газету! На ней так красиво нарисовано: «С праздником Великого Октября, друзья!»

Степа помнит этот праздник. Его отец, сильный, высокий, усаживал его на плечо, и они шли праздничным Крещатиком. Было так красиво, играла музыка, люди пели.

Степа тяжко вздохнул. Вот и завтра праздник Октября, но не будет музыки, не будет пения… Хоть бы хлеба мама с базара принесла. Ни он, ни Маша ничего еще сегодня не ели.

В дверь постучали. Степа подбежал к двери:

— Кто там?

Мама сто раз ему наказывала, чтобы он никого не пускал в дом.

— Кто там?

Ответа нет. Степа подождал немного, потом все же приоткрыл дверь. Никого. На крыльце какой-то сверток. Кто его положил? Удивительно!

Мальчик взял сверток и бегом в дом. Когда он развернул сверток, то глазам своим не поверил. Масло, мука, сахар. И какое-то письмо… Степа хорошо читал, даром что в школу не ходил. Да и написано было большими четкими буквами:

«Дорогие друзья!

Завтра — 7 ноября, день 25-летия Великой Октябрьской социалистической революции.

Помните этот день!

Мы — ваши друзья, мы с вами!

Красная Армия вернется! Киев будет советским!

Смерть немецким оккупантам!»

Видал! А мама говорила: «Никому не открывай». Разве можно не открывать, когда тебе на порог этакое приносят.

— Машка, где ты там, Машка! Гляди, что нам подарили красноармейцы! — окликнул он сестру.