Виктор Черняк: Куклы Сатила. Разработка сержанта М

Виктор Черняк родился в Москве в 1945 году. Окончил Московский электротехнический институт связи, получив образование радиоинженера. Автор остросюжетных романов «Час пробил», «Исход с крайними последствиями», «Правило Рори», «Выездной», «Жулье», «Элеонора» и более дюжины детективных повестей. Его книги изданы тиражом более полутора миллионов экземпляров, но увидеть их на прилавках магазинов — бесспорная удача. Произведения Виктора Черняка переведены на языки стран Восточной Европы, на скандинавские и финский языки, а также на китайский, испанский, немецкий и английский. Автор — член исполкома Советской ассоциации детективного и политического романа и Шведской академии детектива.

Лейтенант тронул за плечо мужчину средних лет.

— Слушайте, Сток, — офицер кончиком языка пытался поддеть волоконце ветчины — застряло в зубах с утра, — вы ее убили, яснее ясного, тут и доказывать нечего.

Сток обхватил голову, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Старина, — лейтенант посветлел, — наконец-то прочистил щель меж зубами. — Никто не отбывает пожизненно, всегда находятся лазейки, лет через десять выберетесь.

Пшеничные волосы Стока упали на лоб, прикрыв глаза. Лейтенант прикинул: плечи широченные, удар дай бог, — отодвинулся на пару шагов.

— Как же вы, Сток? Ножом, спящую? На кровати у себя дома… небось любили ее за час до того, как… — допрос не веселая штука, даже предварительный, — пристукнули.

Сток привалился к стене.

— Не убивал! Слышите?.. Не убивал!

И чего орет? Разрывается! Ты на суде докажи. Лет сорок?.. К пятидесяти освободится. Не густо до судного часа. Лейтенант любил размягчать упорных, плавить, будто воск, наблюдая, как исчезает недавняя твердость.

— Ну уж, не убивал! Сама себе нож всадила, выходит, так?

— Не так. — Сток сцепил пальцы. Желтые. Курит? А сигарету не просит, гордец. Или забыл о куреве от страха? — Она неживая была. Давно…

Офицер привстал, оживился:

— Уже кое-что. Неживая, значит? Выходит, у вас в кровати примостилась неживая женщина, проще сказать — мертвая, а вы себе задремали и вовсе не озаботились, что под боком труп? Так?

— Не так. — Сток засборил кожу лба, провел ладонью по лицу, будто стряхивая воду.

— А как? — Лейтенант поежился: если б он в кровати обнаружил дохлятину? — Вот вы покинули ванную, или перекурили на кухне, или, извините, справили всякие нужды мелкие, возвращаетесь в спальню, видите в кровати мертвую, запросто ложитесь и… тихо засыпаете? Так?

Лейтенант Сатил видывал актеров, пытающихся разыграть невиновность на таких вот не слишком удобных скамьях. Уставился в окно: парк, зеленеющие дубы, дети на качелях. Разве поверишь, что розовощекий карапуз подрастет, затащит к себе даму и под утро, то ли в награду за ласки, то ли решив поквитаться за разочарование, всадит ей нож, пропоров шею насквозь. Что терзает человека, когда ему катит десяток лет с прицепом, если не хуже? Сатил вглядывался в кроны и успокаивался.

Сток смахнул волосы со лба. Происшедшее с ним не объяснишь. Никто не поверит. Нырнул в глубокое безразличие, нервы требовали передышки.

— Не представляю. — Зло выдохнул Сток. — Никто не представит, не поверит…

— Точно, — поддержал лейтенант. — Вердикт однозначный. Виновен! Верняк. Как ни тасуй присяжных, что ни хнычь адвокат. — Сатил прикрыл веки: красавица антрацитовая! Цена ломовая. Зато хороша. Особенно пленяло Сатила, как его «Мерседес-190Е» подмигивал хозяину огнями, когда Сатил на ближних подступах к машине дистанционно отмыкал дверцу. — Расскажите все, легче будет. — Как же, легче! Никаких отходов, косить не на что. Сволочь! Угробил бабу… Теперь Питера О'Тула трогательностью перешибить возжелал.

Сток распространяться не стал, уронил скрипуче:

— Не убивал.

Сатил устал. Скорее бы заявился адвокат, может, полегчает, вызвал свежеиспеченную выпускницу полицейской академии мисс Рэмптон: симпатяга, кудряшки, стреляющие глазки, розовый ротик, еще уверена, что жизнь вроде прогулки по парку, предел мечтаний — стать сержантом.

Задержанный посерел, покрылся потом, будто придорожный валун окатили водой.

Сатил вышел в соседнее помещение, уселся перед экраном дисплея, пробежал по клавишам, минут через пять удостоверился: отпечатки задержанного по картотекам не проходили. Проколоть не удалось. И не ждал иного. Вернулся к мисс Рэмптон и Стоку: молчат, а он надеялся — разговорятся.