Виктор Точинов: Рай Сатаны

Он двигался осторожно и медленно, миллиметр за миллиметром приближаясь к добыче. Безошибочный инстинкт охотника всегда подсказывал ему тот миг, когда осторожное приближение должно смениться стремительным броском, короткой схваткой и заслуженной победой. И этот миг близился.

Добыча – молодая казарка, уже почти сравнявшаяся размерами с родителями – не замечала нависшей угрозы, песец подкрадывался абсолютно бесшумно и с наветренной стороны. Возможно, казарка первый раз в жизни удалилась так далеко от родного выводка, влекомая отчасти голодом, отчасти свойственной юности жаждой познания мира…

В первый раз – и в последний. Сейчас она умрет, чтобы жил другой, – извечный круговорот жизни и смерти в природе. Всё как всегда, все в полном соответствии с заведенным испокон веков порядком вещей.

На самом деле заведенный в мире порядок вещей рушился… Рассыпался стремительно и неудержимо. Мировая экономика агонизировала под атаками тритонов. Небывалый всплеск преступности перерос в самую настоящую войну, полыхающую на улицах городов. По Анклавам катилась волна погромов, люди убивали проклятых мутаборских колдунов… Мало кто понимал, что происходит. Никто не знал, что делать и как выживать в распадающемся на части мире. Над планетой навис призрак большой войны, – реальный, осязаемый. Стянутые в Баренцево море флоты великих держав были готовы к удару – пальцы замерли у красных кнопок.

Ни песец, ни казарка этого не знали. Здесь, в таймырской тундре, все шло так же, как тысячи лет назад… И казалось неизменным и вечным.

Песец рванулся вперед. Рассчитанным до микронов движением.

По странному совпадению именно в этот момент за тысячи километров – в Баренцевом море, на борту авианосца «Зенг Хе» – адмирал Бодуань отдал давно ожидаемую команду:

– Атакуем!

Пасть сомкнулась на птичьей шее. Крылья хлопали бешено и впустую. По клыкам песца потекла вкусная горячая кровь.

Палубные истребители с ревом взмывали в воздух. Тяжелые десантные вертолеты ложились на боевой курс. Ракеты на пусковых отсчитывали последние секунды перед стартом.

…Песец дремал, наевшийся и отяжелевший, когда до его маленького уютного мира добралась судорога, корежившая мир большой. Тундра содрогнулась, сбросив песца с моховой кочки. Небо вспыхнуло полярным сиянием, неуместным днем и в это время года. Сверху послышался звук – оглушительный, грохочущий и ревущий одновременно. Звук становился все сильнее, но его источник песец уже не увидел – прижав уши, зверек стремительно несся по тундре: скорее, скорее, унести лапы из страшного и опасного места…

Что безопасных мест в мире не осталось, песец не знал.

В туман чудовищные звери не сунулись. Не нравился им туман чем-то… Судя по звукам, топтались на самом краю клубящегося желтовато-серого марева, но в глубину не полезли.

Сержанту Багирову по прозвищу Баг туман нравился ничуть не больше, но у него выбора не было. Надо выбираться из хреноватых здешних мест – туда, где светит солнце и живут люди. А вход в странные, нелюдские места лежал как раз в таком вот тумане. Значит, и выход неподалеку, хочется надеяться…

Позади раздался не то рев, не то рык – знакомый голосок, так же надрывалась тварь, схлопотавшая от сержанта гранату из подствольника. А может быть, та самая, отлежалась и встала, – хрен знает, как местные зверюги переносят попадание кумулятивного заряда, может, он им не страшней, чем слону дробина. Раньше Баг посмеялся бы над таким предположением: направленный взрыв есть направленный взрыв, ему все равно, что разносить, титанопласт или плоть чудища, не описанного в учебниках по зоологии. Теперь сержант смеяться бы не стал. Нагляделся, навидался всякого за последнюю неделю – примерно неделю, поди пойми, сколько времени прошло, если таймер и все прочие приборы не работают, солнце не всходит и не заходит и даже аппетит куда-то испарился. Судя по количеству ночевок, получалась именно неделя, но внутренние биологические часы человека нередко дают сбои, если нет никаких внешних примет течения времени…

Крестник сержанта (или сородич крестника, если все-таки не терять веру в кумулятивные гранаты) подал голос еще раз. За время паузы Баг успел пробежать всего-то пару сотен шагов. Но рев теперь прозвучал тише, звуки гасли в клубящейся дымке очень быстро. Багиров порадовался: значит, и впрямь твари раздумали продолжать погоню.