Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Все это имело драматические финансовые последствия. В начале 1938 г., еще до аншлюса, рейхсминистр финансов Шверин фон Крозиг и президент рейхсбанка Шахт пришли к решению о том, что перегретой германской экономике требуется некоторая доза фискального консерватизма [737] О сложной финансовой ситуации, в которой оказалось Министерство авиации в начале 1938 г., см.: Е. L. Homze, ArmingtheLuftwaffe (Lincoln, Nebr., 1976), 155-6. О беспокойстве в Рейхсбанке см. доклады в: ВAL 250165520. . В марте 1938 г. прекратился выпуск облигаций Mefc ? [738] W. A. Bölcke, Die Kosten von Hitlers Krieg: Kriegsfinanzierung und finanzielles Kriegserbe in Deutschland 1933–1948 (Paderborn, 1985), 33. . Крозиг и Шахт договорились о том, что отныне Рейх должен соблюдать традиционные принципы государственной финансовой политики. Текущие расходы должны быть ограничены до уровня, оплачиваемого за счет налогов. Разовые расходы и долгосрочные инвестиции должны финансироваться за счет национальных сбережений посредством нормальной, неинфляционной системы долгосрочных займов. Но резкое возрастание международной напряженности после аншлюса поставило крест на этой программе экономии. Вместо того чтобы сокращаться, как надеялись Шахт и Крозиг, военные расходы лишь резко выросли.

30 мая Геринг уведомил армию о том, что «в отношении денег <���…> в будущем нам больше не придется беспокоиться <���…> о решении этого вопроса должно было позаботиться политическое руководство» [739] БАМА RH15/150, Ю8. . Хотя Рейхсбанк не отступал от своей линии в отношении облигаций Mefo , для финансирования громадных военных расходов использовались краткосрочные казначейские облигации ( Schatzanweisungen ), первоначально созданные для того, чтобы дать Рейху гибкий финансовый инструмент ограниченного использования. С апреля по октябрь 1938 г. одна лишь германская армия истратила не менее 4,9 млрд рейхсмарок, что составляло более 5 % общего национального дохода [740] M.Geyer, «Rustungsbeschleunigung und Inflation», MGM 30 (1981), 145. . За календарный год доля военных расходов в национальном доходе достигла 19 %.

Этот резкий рост военных расходов ознаменовал собой решающую развилку. Вплоть до 1938 г., несмотря на чрезвычайно быстрый рост сектора вооружений, приводивший к отдельным компромиссам (особенно в отношении приоритетов по импорту), в своем развитии он тем не менее не обгонял другие секторы экономики. В сравнении с провалом 1932 г. к 1937 г. и в сфере деловых инвестиций, и в сфере семейного потребления наметилось скромное восстановление. Это стало возможным главным образом благодаря огромному резерву незадействованных ресурсов. Армия безработных, составлявшая в 1933 г. 6 млн человек, позволяла одновременно и увеличивать расходы на вермахт, и возрождать гражданскую экономику. Главным фактором, препятствовавшим развитию германской экономики, служили внешние ограничения, накладываемые платежным балансом. К 1938 г. германская экономика достигла пределов, задаваемых этим типом экстенсивного экономического роста. Было невозможно согласовать 70-процентное увеличение военных расходов и крупномасштабные инвестиции в рамках Четырехлетнего плана с дальнейшим ростом потребления. Несмотря на ежегодный рост производства на 8 %, семейное потребление застыло на одном уровне [741] См. цифры, пересчитанные с учетом уровня цен, в: A. Ritschl, Deutschlands Krise und Konjunktur 1924–1934 (Berlin, 2002), table B.8. . Но констатация этого факта не дает представления о болезненном процессе корректировки, происходившем в германской экономике. Более показательным является такой критерий, как сталь. В пересчете на сталь количество материалов, доступных для использования в невоенных целях, с марта по июль 1938 г. сократилось на 25 %, с уровня в 1345 млн тонн до 1041 млн тонн [742] Geyer, «Rustungsbeschleunigung», 163. См. Приложение, таблица A3. . Этот откат был бы еще более серьезным, если бы не принятое в конце 1937 г. решение до предела увеличить выплавку стали в Германии. Благодаря мобилизации всей доступной рабочей силы и лома, а также специальным поставкам высококачественной шведской железной руды, германские сталеплавильные заводы в 1938 г. достигли рекордного годового производства, составлявшего почти 21,5 млн тонн [743] Об этом целенаправленном ускорении см.: BAH R13I 606, 178–86, 151–69, 111–20, 66–75, 51–3, R13I 692, 105–20 и BAL R8122, 347. . Поскольку американская экономика снова скатилась в рецессию, Германия (по крайней мере ненадолго) заняла первое место в мире по производству стали.

Последствия этого перераспределения ресурсов для остальной германской экономики, несомненно, были очень печальными. Но в условиях, когда война казалась неизбежной, нацистское руководство не колебалось. Летом 1938 г. Геринг заявил представителям армии: «Вооруженные силы не должны беспокоиться о судьбе экономики. Всю полноту ответственности за это несет фельдмаршал [т. е. сам Геринг]: крах некоторых секторов экономики не имеет значения. Мы что-нибудь придумаем. Рейх не оставит экономику без поддержки» [744] Sarholz, «Auswirkungen», 309; В. R. Kroner, «Der starke Mann im Heimatkriegsgebiet»: Generaloberst Friedrich Fromm. Eine Biographie (Paderborn, 2005), 314-15. . 8 июля, выступая с важной речью перед ведущими представителями авиационной промышленности, Геринг затронул и вопрос последствий нового подхода для отдельных предпринимателей. В те моменты, когда эмоции мешали ему связно выразить свои мысли, он бил кулаком по столу. Германия столкнулась с возможностью «мировой войны, в которой» в число ее врагов войдут «Франция и Англия, Россия [и] Америка в качестве главных сил» [745] Эта и последующие цитаты приводятся по: IMT XXXVIII. 376–400, R-140. . Геринг не сомневался в том, что даже если Америка не вступит в войну в качестве сражающейся страны, Великобритания и Франция смогут опираться на ее «колоссальные запасы сырья» [746] Весной 1938 г. Геринг уже понимал, что США должны считаться врагом национал-социализма: А. О. Offner, American Appeasement: United States Foreign Policy and Germany, 1933–1938 (Cambridge, Mass., 1969), 242-3. . С учетом возможностей этой грандиозной коалиции немцев ожидает «величайший судьбоносный час в истории Германии». И все должно быть поставлено на крупномасштабную программу вооружений. «Я утверждаю не кривя душой – мы не сможем спасти свое отечество, если только не принесем в жертву этому все наши страсти». Германской промышленности следует забыть все свои опасения в отношении избыточных мощностей и долгосрочной прибыльности. Все, что имеет значение-победа в войне.