Игорь Угольников - Подольские курсанты

В этот момент по щитку хлестко ударили не то пули, не то осколки. Стало ясно, что немцы заметили орудие.

– Ну, вот и очухались! Возвращаем орудие в дот! Шемякин, навалились!

Артиллеристы дружно вкатили пушку назад в укрытие.

Все попытки немцев прорваться на советские позиции с тыла оказались тщетными. Хитрый маневр гитлеровцев обернулся для них полным провалом. Бой длился не больше сорока минут. Было уничтожено 200 фашистов, враг потерял 14 танков, 10 автомашин и 1 бронетранспортер.

Но уже на следующий день ситуация резко изменилась: противнику удалось подавить первую линию наших дотов. Однако с теми огневыми точками, которые находились прямо на шоссе, немцы ничего сделать не могли. Они упорно лезли на штурм, но раз за разом откатывались назад, неся большие потери.

Вечером 17 октября обстановка еще более осложнилась. Теперь направляемые на помощь переднему краю советские подразделения не могли пробиться даже на позиции второго эшелона. Вражеская пехота буквально закрыла собой все подходы вплоть до самого командного пункта. Заметно поредевшая цепочка курсантов из последних сил отбивала атаку за атакой, встречая гитлеровцев гранатами и штыками, а уцелевшие пушки били врага в упор картечью.

Вражеские атаки были усилены минометным огнем. Мины ложились кучно: было понятно, что по нашим позициям бьют сразу несколько батарей. Но и после этого немцы не начинали атаку: боялись оказаться под кинжальным огнем. Ждали авиаудара. Несколько раз вражеские самолеты заходили на позиции защитников рубежа. Многокилограммовые бомбы крушили остатки укрытий, валили вековые березы и ели, снова и снова перепахивали почерневшую от огня землю.

Полковник Стрельбицкий посмотрел на часы: подготовка длилась уже больше часа. В стереотрубу со своего наблюдательного пункта он видел прижатые к земле цепи немецкой пехоты, готовые к броску через реку немецкие танки. Но на этой стороне еще были силы, было чем встретить врага. Еще огрызались смертоносным огнем бетонные доты, еще стреляли орудия и хлестали по гитлеровцам раскаленные свинцовые струи…

– Товарищ полковник! – В блиндаж ввалился ординарец. – Там посыльный, из штаба армии.

Следом двое курсантов ввели под руки едва живого красноармейца. Было заметно, что он проделал нелегкий путь: усталый взгляд, ввалившиеся щеки, серое от пыли лицо, разодранная в нескольких местах шинель… Боец был ранен, но старался держаться перед командиром молодцом. Собравшись с силами, он проговорил:

– Товарищ полковник, нас было семеро… Пробился я один. Вот, – он достал из-за пазухи серый сверток, – вам пакет из штаба.

Стрельбицкий немедленно вскрыл послание. Строчки запрыгали перед глазами, стали сливаться. Пришлось перечитывать дважды: «…Вывести подразделения… из боя в Подольск и произвести выпуск…»

Наконец-то! Иван Семенович поднял глаза на посыльного. Сквозь серый налет на лице красноармейца проступил довольный румянец. Он понял, что принес добрую весть.

– Что ж, пора. Немедленно отправьте нарочных. Сообщите всем: резервы подошли, наша задача выполнена, получен приказ отходить.

Возле развороченного орудия собрались оставшиеся в живых артиллеристы. Только что отбившие натиск врага и потерявшие в бою много товарищей. Здесь же на расстеленной плащ-палатке лежал тяжело раненный лейтенант Шаповалов, еще полчаса назад руководивший операцией.

Немцы, заметив, что дот Шаповалова перестал отвечать огнем, направили к нему сразу три штурмовых орудия. Расчет оказался верным. Подпустив врага поближе, курсанты спешно вкатили орудие в укрытие и ударили в упор. Танкисты этого не ожидали: едва вздрогнула и занялась огнем первая машина, две другие стали поспешно разворачиваться. Их добивали выстрелами в корму. Однако усилившая огонь немецкая артиллерия сумела-таки накрыть дот. Один из снарядов разорвался прямо перед амбразурой, повредив ствол орудия и выбив несколько человек из расчета. В числе раненых оказался и лейтенант Шаповалов. Осколком ему пробило грудь, и теперь он лежал на плащ-палатке, бледный и неподвижный, хрипло, со свистом, дыша и изредка постанывая.

…Рядом с новой силой разгорался бой у дота лейтенанта Алешкина. Два «тридцатьвосьмых» упрямо лезли на высоту, стреляя по нашим укреплениям с ходу. Артиллеристы пока не отвечали, видимо, хотели подпустить танки поближе.

«А ведь там сейчас Маша и Митя!» – острая мысль промелькнула в Сашкиной голове. Он еще плотнее прижался к холодному бетону и с тревогой уставился на затаившийся дот. Еще несколько секунд, и орудие выпустит во врага смертоносный снаряд.