Рэй Брэдбери - Курсанты Академии

В детстве любимой моей сказкой была история о маленьком мальчике, которому досталась волшебная машина по приготовлению каши. Она обладала такой бешеной производительностью, что завалила весь город этой самой кашей на добрые три фута.

Чтоб добраться от одного дома к другому или просто пройти по улице, человек должен был вооружиться гигантской ложкой и съесть всю кашу, что преграждала ему путь.

Замечательная придумка! Хотя лично я предпочел бы томатный суп с толстым слоем крекеров. И путешествуешь, и вкусно ешь — все одновременно!

И лично мне кажется, что героя этой истории обязательно должны были бы звать Айзеком Азимовым.

Поскольку со дня нашей первой встречи — а состоялась она на Первой всемирной конференции по научной фантастике в Нью-Йорке в начале июля 1939 года — Айзек только и знал, что всю жизнь путешествовать и пировать. То Астрономическую таблицу попробует на зубок, то вкопается в какую-нибудь другую науку, то вдруг уйдет с головой в религию, а потом — снова в литературу и надолго. О, кто-нибудь вполне мог прозвать его вороной в павлиньих перьях, но это было бы неправильно и несправедливо. Ведь вороны, пусть даже они и в павлиньих перьях, прежде всего фокусируют внимание на ярких, блестящих предметах и хватают их без разбора. Причем предметы эти, как правило, не слишком много весят. Айзек же всю жизнь занимался титаническим трудом, он не просто хватал эти предметы, но пожирал их. Попробовали бы вы дать ему книгу. И через несколько часов, проглотив содержимое, Айзек выныривает из нее, словно из вышеупомянутой каши. Выныривает, так и не утолив голода. Есть ли на свете книги, которые бы он не изучил досконально? Лично я сильно в этом сомневаюсь.

И вот теперь в этой книге представлены почетные ученики, сыновья и дочери Азимова. Возможно, они и не имеют столь мощных машин, способных утопить в каше весь город. Но они тем не менее работают и поглядывают на папу Азимова в надежде получить одобрение.

Я вам даже больше скажу. Лично я всегда чувствовал себя рядом с ним жалкой мошкой по сравнению с каменной крепостью или неукротимым буйством природы. И еще одно. Люди прозвали Айзека трудоголиком. Полная чушь!.. Он раз сто безумно влюблялся.

И при этом у него всегда оставалось в запасе несколько сотен не охваченных любовью, можно даже сказать, девственных территорий. И таких территорий, уверен, будет теперь оставаться все меньше и меньше — с тех самых пор, как Айзек покинул землю и поднялся туда, где наверняка напишет двадцать пять новых Библий!

И все это, заметьте, только за первую неделю пребывания.

Как-то ночью, года два тому назад, мне вдруг приснилось, будто бы я превратился в Айзека Азимова.

Только где-то к полудню жене удалось убедить меня, что баллотироваться в президенты мне все же не стоит.

Да благослови тебя господь, Айзек! Благослови господь и вас, дети Айзека, чьи труды вы можете прочитать в этой книге.

Перевод с английского Н. Рейн

Астрофизики (если уж начинать с мира науки) подразделяют все сущее во Вселенной на три химические категории: водород, гелий и металлы.

Первые два вещества легче сотни с чем-то других известных элементов. Любое вещество, хоть чуточку тяжелее гелия, астрофизики тупо и с упорством, достойным лучшего применения, называют «металлом».

Вселенная примерно на девяносто восемь процентов состоит из водорода и гелия. Астрофизики считают, что Вселенная состоит из большого количества водорода, значительного количества гелия, и лишь малую долю в ее составе занимают металлы.

И вот, хотя Айзек Азимов известен на все нашу планету (а может, и на других тоже его хорошо знают, мы этого пока что не выяснили) прежде всего как писатель-фантаст, если оценивать весь написанный его рукой материал все четыреста с лишним книг, миллионы статей (заметьте, миллионы!) и бог знает что еще, — то собственно научная фантастика составляет тут лишь небольшой процент. И, оценивая творчество Азимова с точки зрения астрофизиков, можно сказать, что научно-фантастические его рассказы — это всего лишь «металлы».

Я хочу восславить именно «неметаллического» Айзека.

Помните его ставший классическим рассказ «Жизнь прекрасна»? Тот самый, где ангел показывает замыслившему самоубийство Джеймсу Стюарту, во что превратился бы его родной город, если бы он, Джимми, не появился на свет?..