Рэй Брэдбери - Курсанты Академии

Айзек Азимов пишет о науке (да и обо всем другом) так мастерски, что книги его кажутся порой простоватыми. Он может выбрать любой предмет и написать о нем с такой ясностью и доходчивостью, что любой мало-мальски грамотный человек тут же без труда поймет и усвоит все.

И именно за этот невероятный талант его порой презрительно называли «просто популяризатором»! Я уже говорил как-то раньше и готов повторить сейчас: попробуйте написать сами, если вам кажется, что это так просто! Сам знаю, пробовал, иногда даже с относительным успехом. Но чтоб это было просто — ни в коем случае!..

Благодаря неким неведомым силам, что движут Вселенной и нашими поступками, Айзек отказался посвящать свою жизнь исключительно научным исследованиям. Вместо этого он отдал все силы и время писательскому труду. И, будучи знаменитым фантастом, создал куда более значимые «неметаллические» произведения о научных фактах. И этот его выбор — если таковое слово вообще применительно к литературе — заслуженно оценен всеми его читателями.

Отсюда неизбежно должен последовать вывод, что Айзек Азимов настоящая звезда. Что ж, так оно и есть! Причем, поверьте, одна из ярчайших.

Перевод с английского Н. Рейн

Трое мальчишек поравнялись с Эйми, как только она подошла к движущемуся тротуару.

— Барон-Штейн? — окликнул один из них. Мальчишки были все незнакомые, но, очевидно, знали, кто она такая.

— Может, погоняемся? — спросил самый маленький из них, причем очень тихо, так, чтобы не слышали прохожие. — Если хочешь, дадим фору. Начинай первой и выбирай направление.

— Договорились, — быстро ответила она. — «Си-254». У развязки, там, где экспресс сворачивает на Ривердейл.

Мальчишки нахмурились. Очевидно, они ожидали, что пробежка будет длинней. Совсем еще маленькие, самому высокому не больше одиннадцати. Эйми наклонилась и закатала штанины. Да обогнать этих сопляков ей ничего не стоит. Не успеют оглянуться, как она уже будет там, у развязки на Ривердейл.

Прохожих прибавлялось. Все они становились на ближайшую дорожку. Движущиеся серые ленты тянулись по обе стороны и уносили потоки людей в разных направлениях через весь город. Ближняя к Эйми дорожка двигалась со скоростью чуть более трех километров в час. Тут пассажирами были, в основном, пожилые люди и маленькие ребятишки, пытавшиеся попрыгать и потанцевать на полотне, когда позволяло место.

За ней шла другая дорожка. Она двигалась со скоростью более пяти километров в час. И пассажиры, стоявшие на ней, сливались вдали в сплошное разноцветное туманное пятно. Вообще людей на всех дорожках было довольно много, но вечерний час пик пока что еще не настал.

Получалось, что мальчишки были не слишком уверены в себе, раз бросили ей вызов в относительно спокойное время. Пробираться через толпы пассажиров — это вам не фунт изюма.

— Пошли! — скомандовала Эйми. И шагнула на дорожку. Мальчишки тут же пристроились сзади. Люди, ехавшие впереди, переходили на соседние дорожки, постепенно продвигаясь, таким образом, к самой скоростной, что проходила рядом с платформой метро.

Перед глазами Эйми проносились светящиеся флюоресцентным светом объявления, рекламирующие одежду, последние книги-фильмы, разные экзотические напитки. И какой-то супербоевик о приключениях инопланетян на земле. Над головой мелькали яркие стрелки и световые табло, указывающие направление миллионам горожан:

«В СЕКТОРЫ ДЖЕРСИ»

«ЭТА СТРЕЛКА ПРИВЕДЕТ ВАС В ЛОНГ-АЙЛЕНД».

И еще шум. Он присутствовал постоянно. Вокруг то стихали, то вновь волнами поднимались людские голоса, под ногами тихо шелестело движущееся полотно, в отдалении слышались гудки поезда.

Эйми пробежала по дорожке, обогнала группу людей, затем, слегка согнув ноги в коленях, перешла на другую, более скоростную дорожку. Она не оглядывалась — и без того знала, что мальчишки идут следом.

Набрала в грудь побольше воздуха, перескочила на третью дорожку, пробежала по ней, обогнала едущих впереди пассажиров и вспрыгнула на четвертую. Потом резко развернулась, перескочила обратно на третью и быстро пересекла еще три подряд.

Бег по дорожкам был сродни танцу. И она, легко и с удовольствием войдя в ритм, прыгнула вправо, развернулась, пробежала против хода движения, перескочила влево, на более медленное полотно. При виде этих кульбитов какой-то мужчина неодобрительно покачал головой. Эйми лишь усмехнулась в ответ. Робость в передвижении — это не для нее. Большинство пассажиров не желали пользоваться свободой, которую предоставляли эти шуршащие серые полосы, терпеливо придерживались одного направления и скорости. Они были глухи, они не воспринимали музыки дорожек, их песни, которая так маняще звенела в ушах Эйми.