Владимир Егоров - Курсанты

© Владимир Егоров, 2022

ISBN 978-5-0056-8380-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

13 августа 1966 года я был зачислен курсантом судоводительского факультета в Ленинградское Высшее Инженерно-Морское Училище имени адмирала С. О. Макарова. Среднюю школу я закончил с серебряной медалью, поэтому мне достаточно было сдать на «отлично» первый вступительный экзамен – математику, что я и сделал. Таким образом я был досрочно принят в училище. Кроме меня, таких «умников» оказалось ещё 7 человек. Я до сих пор помню почти всех этих ребят: Саша Баглаев, Олег Кореньков, Женя Воробьев, Петя Шемидько, Юра Жуков и, если не ошибаюсь, Володя Кудрявцев и Витя Киров.

Командование училища собрало нас в отдельную группу, назначило над нами старшего – курсанта 3-го курса с радиотехнического факультета Юру Акулова – и, чтобы мы не болтались без дела и не расстраивали свои счастливым видом других абитуриентов, бросило нас в тайгу под Выборг на помощь какой-то дорожно-строительной организации. Обещали нас отозвать к началу занятий в конце сентября. В то время это было обычное дело, когда студентов и курсантов училищ посылали на помощь ослабевшим колхозникам или строителям. Ничего не поделаешь, это называлось «плановая социалистическая экономика».

Сели на поезд на Финляндском вокзале, доехали до Выборга, а там на автобусе до села Красносельское, где работала эта дорожная бригада. Место это находилось среди дремучих лесов и озёр, как раз посередине между Финским заливом и Ладожским озером. Живописнейшие места: сосны, ёлки, грибы белые в неограниченном количестве, лоси гуляют без присмотра, озёра и речки чистейшие, людей почти нет и дорог тоже мало. Короче – Карельский перешеек. Глянешь вокруг – душа отдыхает. А ещё мне было интересно здесь побывать потому, что в этих лесах 25 лет тому назад, в июле 1941 года, воевал мой отец. Он много мне рассказывал о том, что тут происходило в начале войны.

В селе Красносельском жителей уже почти не осталось, но была какая-то зачуханая молочная ферма с десятком коров. Дорожно-строительная бригада состояла из трёх пропитых мужиков лет от 30 до 40, двух десятков лопат и асфальтового шеститонного катка. Днём приезжали ЗИЛы – самосвалы из Выборга со щебнем и с горячим асфальтом. Мы раскидывали лопатами щебень по дороге (делали так называемую «постель»), сверху тем же способом набрасывали горячий асфальт и укатывали катком.

Жили мы в новом, ещё чистом, коровнике. Из всех удобств было нам дано несколько соломенных матрасов. Мылись после рабочего дня в соседней речке. Вечерами готовили еду на костре: в основном, варёная картошка с белыми грибами и чай с чёрным хлебом. Мужики после ужина уходили ночевать в деревню, а мы падали на соломенные матрасы в коровнике, накрывались такими же матрасами и мгновенно засыпали, потому что работа была тяжёлая.

Давно это было, но несколько забавных случаев из того времени я помню.

Мы освоили асфальтовый каток и по очереди работали на нём. Как-то раз я на этом катке укатывал асфальт около нового коровника: вперёд-назад, вперёд-назад. И вот, когда нужно было сделать очередной реверс и переключить каток на заднюю скорость, он почему-то не исполнил моей команды и с упрямством бегемота продолжал ехать прямо на коровник. Я ещё несколько раз дёрнул ручку реверса – никакого результата. Стена коровника неумолимо приближалась. Тогда у меня промелькнула такая мысль, что лучше пусть этот взбесившийся каток самостоятельно, то есть без меня на борту, проезжает сквозь коровник, а я обегу здание и сяду на него уже с той стороны. С глухим криком «Полундра! Он не останавливается!» я соскочил с катка и с ужасом смотрел, как он идёт в атаку на кирпичную стену новенького коровника. Но меня выручил наш Петя Хохлов: он подбежал к катку и в последний момент, когда тот уже передним катком проломил в стене дыру, что-то повернул или выдернул на открытом двигателе. Механическое чудовище замерло в проломе стены.

Я потом спрашивал Петю, как он догадался это сделать. Петя объяснил, что вырос в деревне и на каникулах иногда работал на тракторе с таким же двигателем. Вот вам наглядный пример пользы производственного обучения.

Хорошо помню один характерный разговор с рабочими у вечернего костра. Нам, пацанам, было по 17—18 лет. Но взрослые «опытные» дяди, особенно в первые дни, радушно приглашали нас выпить с ними водки и покурить. Мы, конечно, отказывались. Водка тогда ещё в наш рацион вообще не входила. Однажды один из рабочих решил всё-таки выяснить, по какой такой причине я отказываюсь от дармовых папирос. Я ему объяснил, что это вредно, у многих курящих к шестидесяти годам бывает рак лёгких. Дяденька несколько секунд смотрел на меня недоумённо, а затем совершенно искренне воскликнул: