Григорий Полянкер - Старый Сантос и его потомки

Гость оказался добродушным человеком и с первого взгляда очень понравился хозяйке дома. Больше всего ей поправилось в нем то, что он так же, как и она, за словом в карман не лез и оказался любителем поболтать. Напившись горячего чаю, он тут же выложил все: кто он, откуда и что собирается делать в Ружице. Для нее это был клад! Наконец-то есть с кем потолковать!

Да, Рейзл ничуть не ошиблась! Новый начальник почты — превосходный человек, вежлив, интеллигентен. И самое главное — дает другому слово сказать. Умеет выслушать, как ни один человек в поселке!

Клад — не начальник, дай ему бог здоровья! Целый час она рассказывала, и он ни разу ее не перебил! Внимательно, с пониманием выслушал от начала до конца. Вот это человек!

Рейзл была на седьмом небе. Давно она не получала такого удовольствия, как сегодня. «С таким разговорчивым и доступным начальником хорошо не только разговаривать, но и работать под его руководством», — думала она. И ее длительная беседа с ним закончилась тем, что Рейзл поведала своему гостю о своем желании трудиться у него, на почте.

В какой должности? Конечно, она не претендует на высокие посты, упаси бог! Но так как ей известно, где у кого дверь открывается и она с закрытыми глазами может попасть в любой двор, отлично знает все адреса, к тому же любит много ходить, то ничего не имела бы против того, чтобы у этого хорошего начальника стать почтальоном.

Учтивый и словоохотливый начальник почты задумался на минуту и сразу же решил, что ее просьбу он может с чистой совестью удовлетворить, если, конечно, на то будет согласие артели, вернее, правления. Женщина, которая сама просится на пост почтальона, наверняка честно будет выполнять свои обязанности. Такие работники на почте ему крайне нужны.

Назавтра, ранним утром, когда люди увидели Рейзл с кожаной сумкой через плечо, до отказа набитой письмами, газетами, все чуть было не лопнули со смеху. Наконец-то она нашла свое призвание! Не зря, оказывается, когда-то назвали ее Почтовая Рейзл.

Но смех смехом, а она мчалась, сияющая, веселая, радостная от дома к дому, от двора к двору. Одному бросит в коридор газету и журнал, другому — открытку, письмо, повестку. Работа у нее горела под руками, словно всю жизнь она только то и делала в Ружице, что разносила почту.

И люди постепенно перестали смеяться над ней. Стали относиться к Рейзл с уважением. Все скоро убедились, что она работает не за страх, а за совесть. И что работа ей явно по душе. Вскоре она стала отличным работником почты, и новый начальник ей объявил благодарность по приказу, премировал и тут же пообещал, что, если так дело у нее пойдет дальше, она получит значок Отличника. Через некоторое время ей сшили новую форму, и она никогда не расставалась с ней, даже в праздники и в выходные дни.

Ни одно заседание на почте не обходилось без нее. Она во все вмешивалась, давала полезные советы, правда, не всегда они были к месту, но остановить ее, когда она выступала, было не так-то просто. Это несколько начало шокировать нового начальника. Рейзл вела себя так, словно была не обыкновенным почтальоном, а по меньшей мере первым помощником начальника.

Постепенно она стала в поселке, — вернее, в каждом доме, в каждой хате — самым желанным гостем. Ни одно торжество уже не обходилось без ее участия. И теперь опа на званые вечера не сама приходила, а ее приглашали наравне с другими гостями. И когда она появлялась, ее усаживали на самом почетном месте, щедро угощали и смотрели на нее совсем иными глазами.

Теперь у Рейзл уже не было времени задерживаться подолгу у крылечек. На праздные разговоры не хватало времени. Дел у нее было по горло. Ей приходилось обслуживать не только Ружицу, но также Лукашивку. Улицы поселка и деревни были разбросаны далеко одна от другой. Туда — гора и сюда — гора. И дважды в день она вынуждена была в любую погоду побывать во всех уголках, разносить людям письма и газеты, добрые и печальные вести. И как ей подчас ни тяжело было, эта работа оказалась по душе куда больше, чем все прежние. Во-первых, она вращалась все время среди людей, пользовалась у них уважением и почетом, а кроме того, почти весь день была на свежем воздухе, — это ей необходимо было при слабости ее легких. Так, по крайней мере, ей говорили врачи.

Люди поражались: ведь она никогда надолго не задерживалась на одной работе, а тут… Ни дожди, ни холода ее не останавливали. Рейзл крепко держалась на своем посту.

Ей ко всему еще нравилась эта работа тем, что она могла читать письма, быть в курсе дела, знать, о чем люди друг другу пишут.