Григорий Полянкер - Старый Сантос и его потомки

— Послушай, моя дорогуша, пока мы здесь у нас, в Ружице, воздвигнем приличную гостиницу, тебе придется изредка нас выручать. Прибыл представитель из области, и мы очень просим разрешить ему перебыть у тебя денька два-три. Неудобно, знаешь, такого человека не приютить, а в нашем отеле, как на грех, хоть лопни, ни одного свободного места. И в ближайшее время не предвидится. Я бы этого товарища сам взял к себе, но у меня и так уже живут двое уполномоченных из района, а сам я сплю на сеновале… Будь добра, Рейзл, войди в наше положение…

— О дорогой Перец, для тебя — с пребольшим удовольствием. Если ты просишь, я хоть пятерых приму. Дом не развалится. Пусть живут на здоровье хоть месяц!

— Погоди, постой, родная, — прерывает ее Мазур. Я еще не все тебе сказал. Слушай внимательно. Поперед батьки не лезь в пекло… Представь себе, Рейзл, на минуту, что тот человек, которого я тебе пришлю, понимает только по-турецки… Это я тебе говорю к тому, чтобы ты не тарахтела ему на ухо! Понимаешь, дорогая? Он завтра читает у нас в клубе серьезную лекцию, и голова его должна быть свежа, как летний рассвет. Понимаешь? Так я тебя прошу, Рейзл, нет, не прошу, умоляю, пожалей этого человека хоть на один день и оставь его в покое, постарайся молчать, не говорить с ним. Ну, ты понимаешь, дорогуша, о чем я тебя прошу?

Рейзл тогда дуется, с минуту смотрит на председателя пронизывающим взглядом, хочет хорошенько выругать его, но с трудом, правда, сдерживается и спокойно отвечает:

— Все поняла, Перец… А кто тебе сказал, что я с этим твоим представителем должна разговаривать? Что, у меня мало забот и без него? На кой бес мне сдался этот твой лектор, будь он неладен! С него, наверно, такой лектор… Представляю. Ты уже можешь быть уверен, дорогой Перец Мазур, что не то что слово не произнесу, даже в его сторону не плюну! Нужен он мне, как щуке брюки, собаке зонтик, корове седло, козе ермолка, тебе болячка… Твой представитель или, как его, лектор, может вытянуться, я рта не открою. Нужен он мне!

— Постой, постой, Рейзл! — попытался он ее урезонить. — Не шуми. Так ведь тоже не годится. Как же это так? Что значит, ты ему слова не скажешь? Ведь это живой человек. Ты ему можешь даже вскипятить чайку, пусть попьет, дай ему немного варенья, угости его яичницей, если он захочет, — только, пожалуйста, без лишних слов. Он, кажется, больной человек, этот лектор, у него больные уши, его организм требует покоя…

— Ну ладно, пусть будет по-твоему. Молчу как рыба!

И она приняла гостя, как пообещала председателю. Ни одного лишнего слова ему не сказала. Даже не ответила на его приветствие, чему тот порядком удивился, уже успев узнать, что хозяйка его не из молчаливого десятка. Да, Рейзл молчала, но это длилось у нее только первые четверть часа. На большее у нее, как говорится, пороху не хватило. Как только она подала гостю яичницу, стакан чаю с вареньем и булочкой, так пошло и поехало!

До полуночи она без умолку говорила и говорила. И он, бедняга, больше не в силах был выдержать потока ее слов. И когда она на минутку зашла в кухню погасить примус, лектор тихонько схватил свой портфель, шляпу и будто сквозь землю провалился. Закоулками, огородами он пробрался в контору, к сторожу. Там он примостился на продавленном диване с торчащими пружинами и таким образом отмучился вторую половину ночи…

После этого председатель артели уже никого путного к Рейзл не посылал на ночлег по той причине, что очень жалел приезжих. Кроме того, он берег репутацию поселка. Правда, иногда он направлял к Рейзл на постой контролеров и уполномоченных, на которых был зол и кому хотел насолить.

Переночевав у Рейзл в доме, они на другой день исчезали из Ружицы.

И вот однажды в Ружицу прибывает новый начальник почтового отделения.

Было это ранним воскресным утром. Все еще спали крепким сном, а вокруг — ни живой души! Новый начальник слез с грузовика, постоял посреди пыльной площади, оглядываясь, не зная куда податься. И как раз в этот момент Рейзл, простоволосая, заспанная, вышла во двор. Ее потревожило хрюканье поросенка в хлеву.

Увидев незнакомого солидного человека с огромным чемоданом в руке, толстой папкой под мышкой, Рейзл несказанно обрадовалась. Пригладив растрепанные волосы, она побежала навстречу незнакомцу. Окинув оценивающим взглядом его новый, чуть запыленный мундир почтового работника, блестящие пуговицы, новую форменную фуражку со звездой и молниями, скрипучие ремни и засыпав прибывшего вопросами, кто он, откуда, зачем прибыл и что думает здесь, в Ружице, делать, стала расспрашивать, что вообще слыхать, как идут дела на свете… Узнав, что человек назначен начальником почты, она пригласила его к себе в дом, предложила умыться, отдохнуть, выпить стакан чаю с дороги, подкрепиться чем бог послал, так как никаких рестораций и кафе, как в больших городах, в Ружице нет, а маленький отель заполнен приезжими.