Григорий Полянкер - РАЗБОЙНИК ШМАЯ

Повесть

Советский писатель

МОСКВА ¦ 1960

Авторизованный перевод с еврейского М. Шамбадала

Видали вы когда-нибудь разбойника? Живого, настоящего? Если да, то у меня к нам большая просьба: скажите, каков он из себя? Если есть у вас хоть на грош уважения к солдату мировой войны, который четыре года провалялся в окопах, заслужил три ранения и два Георгия, помогал скинуть августейшего монарха нашего, царя-батюшку, – откройте секрет: какой из себя разбойник? Клянусь вам жизнью жены и детей моих, – с тех пор, как живу на свете, ни разу не видал настоящего, живого разбойника, хотя самого меня все зовут «разбойник Шмая»!

Разбойник Шмая! Любят люди посмеяться! А время нынче суровое, никто не знает, что будет завтра, только-только выбрались из такой войны, весь мир ещё ходуном ходит, кругом носятся разные бандиты, настоящие разбойники, грабят, режут, – чёрт знает что творится!

Если бы все разбойники были такие, как я, как легко стало бы жить на свете! Главного разбойника – царя, – слава богу, убрали. Теперь целая орава злодеев со всего света ринулась на Россию, как звери лютые, норовят побольше кусок урвать. А спросите у нас в местечке, – так другого разбойника, кроме Шмаи, как будто и на свете нет! Пристали к человеку, весь мир исходившему, на всех фронтах воевавшему – от Карпат и до Пинских болот, – к мастеровому, к кровельщику, у которого, говорят, руки золотые, – и гогочут, животики себе надрывают…

Насколько я понимаю, разбойник должен быть долговязым детиной, с кривой рожей, с воровскими глазами, косящими из-под лохматого чуба, и если не с револьвером в кармане, то с ножом за голенищем.

А теперь взглянитена меня: я, наоборот, роста низенького, то есть не такого уж низенького, рост как рост, и глаза, как у всех людей, – одни говорят – чёрные, другие – карие, чуба не ношу, каждые две недели в парикмахерской стригусь. Кинжалов и ножей за голенищем не таскаю. С войны, правда, привёз было домой винтовку, так жена подняла такой гвалт, что винтовку эту я тут же воинскому начальнику отнёс. Привёз шашку, да выменял её в деревне на пуд муки. Валяется у меня в доме нож, только тупой, как деревяшка… Вот и судите сами, какой из меня разбойник!

А почему, спросите вы, «Шмая»? Что это за странное имя такое? Думаете, меня и в самом деле так зовут? Глупости! Выдумали… Звать меня Шая, Шая Спивак. А уж это злые языки переделали Шаю в Шмаю, окрестили простого человека разбойником – и пошло: «разбойник Шмая»!

Ну и ладно. Не всё ли мне равно? Мне не женихаться, заработкам моим это не повредит, а ссориться с целым местечком – гиблое дело!

Прозвище это, правда, приклеили мне давно наши богачи-благодетели. За что? А за то, что несправедливости не выношу и правду-матку в глаза режу. Люблю, чтобы всё по справедливости было, по-человечески. Так прозвище и приросло. Привыкли, и помаленьку все – стар и млад – стали меня величать не иначе, как разбойником. Но я понимаю, это не по злобе. Наоборот. Теперь оно уже не так режет слух. Я к этому привык и ничуть не обижаюсь.

Вот иду я как-то по улице, подходит ко мне нищий, руку протягивает:

«Пожертвуйте, сколько милость ваша…»

Выворачиваю карманы и отдаю последние гроши. Нищий благодарит меня, как полагается, а в конце добавляет:

«Долгой вам жизни, разбойник Шмая!»

Ну, что ты скажешь!

Но что говорить о нищих, – зайдите ко мне в мастерскую, увидите более интересные вещи. Прибегает целая ватага мальчишек, шумят, кричат – одуреть можно! А я бросаю работу и принимаюсь мастерить им игрушки, ни за грош, бесплатно. Принимают они их, спасибо говорят, прыгают от радости, а соберутся уходить и говорят: «Всего вам хорошего, разбойник Шмая!… Завтра опять придём, разбойник Шмая…»

Ну, как вам это нравится?

А малышей я смерть как люблю! Но для кого мы их растим? Как вспомню про войну, которую мы только что пережили, волосы дыбом встают! Ну и война! Ведь это же просто чудо, что вернулся домой живой, с руками, с ногами! Счастье! А сколько горя, сколько несчастий принесла эта проклятая война! Наплодила калек, сирот, вдов… Хватил бы кондрашка того пса богомерзкого, который выдумал войну!

С этой речью обратился однажды разбойник Шмая к почтенному гостю, приехавшему в местечко. А когда наш кровельщик встречает человека, с которым можно поговорить по душам, он забывает обо всём на свете. Он свёртывает цигарку, закуривает, сдвигает набок простреленную солдатскую фуражку, расстёгивает защитного цвета гимнастёрку, ставит ногу на порог или на камень – и пошел про войну рассказывать!