Дмитрий Гусаров - Партизанская музыка [авторский сборник]

Прапорщику Салмио с девятью человеками отправиться в Сельгу, откуда расположить засады: 1) у ручейка в точке Х-0370 и У-1050; 2) по направлению тропы в точке Х-000, У-0380. Продолжительность засады трое суток. Отправление на место сегодня в 18-45».

Засады, усиленное наблюдение и патрулирование продолжались в течение почти месяца, охватывая все новые и новые районы. В них постепенно втягивались все подразделения 5-го пограничного батальона. Тревога не ослабла, а скорее — усилилась после того, как на окраине села Паданы произошел эпизод, о котором в «Дневнике боевых действий» записано следующее:

«26.05. 21-05. Вянрикки Салмио доложил по радио: наш патруль встретил в точке Х-1920 — У-1920 трех убежавших военнопленных. Пленные оказали сопротивление, и все были убиты. У одного пленного были знаки различия финского лейтенанта. У пленных много патронов и ручных гранат. Среди убитых пленных Орлов, паданский Миронов и предположительно Афанасьев».

Майор Кивикко тут же приказал выслать дополнительные патрули вдоль дорог Паданы — Юкко-губа и Сяргозеро — Лазарево — Гонгинаволок, чтобы закрыть остальным беглецам путь на север и на восток.

Ничего этого не знали и не могли знать сами беглецы.

Торопливо, почти впробежку, они углубились в лес, взяли направление на северо-запад, и мир замкнулся для них пределами видимого. Скорей, скорей! Главное — оторваться, уйти подальше, выбраться на необжитые просторы, а уж там можно будет думать о том, как запутать следы на случай погони!

Неожиданности начались чуть ли не с первого часа.

В нескольких километрах севернее Медвежьегорска путь преградила широкая, свежеотсыпанная, прямая и ровная дорога, тянувшаяся с запада на восток. Шедший впереди Яковлев растерянно остановился — еще два года назад никакой дороги тут не было, да и на финской карте Орлова она не значилась. Присели на корточки, посовещались, сообразили, что это и есть та самая дорога в обход города к линии фронта, на строительство которой гоняют пленных из соседних лагерей, и решили курса не менять, только дорогу не форсировать перебежками, а переходить спокойно, походной цепочкой, чтоб не вызвать подозрений, если кто-либо и увидит их издали. И вообще — пора перестать бегать, надо переходить на обычный походный шаг.

Так и сделали, но не прошли и километра, как уткнулись в небольшую речку. Ее Яковлев знал и помнил, он даже стремился к ней, чтоб, придерживаясь берега, хотя бы в отдалении от него, выйти в район своей родной деревни Шарвары, потом пересечь Чебинскую дорогу и взять курс на село Паданы, до которого по прямой останется верст шестьдесят.

Только двинулись вдоль реки, как впереди справа увидели на берегу финские палатки. Лагерь еще спал, но часовые-то, конечно, где-то стоят, смотрят, охраняют… Это было похоже на ловушку. Яковлев совсем растерялся и виновато смотрел на товарищей.

Орлов круто выматерился и приказал:

— Поворачивай обратно! Веди куда хочешь, но только подальше в лес!

Снова пересекли строящуюся дорогу, полтора-два километра шли на запад, потом резко повернули опять на север, опять миновали дорогу и вскоре с облегчением поняли, что наконец-то выбрались в безлюдье.

Двигались без отдыха, час за часом, и никто не чувствовал ни голода, ни усталости. Открытых мест избегали, болота или обходили, или выискивали самое узкое место и форсировали развернутым строем, чтобы не оставлять следов. После полудня, западнее их курса, в сторону Медвежьегорска, а потом обратно низко над лесом пролетел самолет. Он ушел строго на север, не сделав ни одного круга, но и это стало лишним предостережением.

Лишь вечером остановились на долгий привал. Выбрали укромную расселину с едва заметным родничком, с густой тенью от ольховых зарослей и с тучею комаров, которые, казалось, слетелись сюда со всего карельского леса, выставили на возвышении скрытого наблюдателя, определили очередность смен, а сами упали на мягкий прохладный мох и долго лежали не двигаясь. Не было сил развязать мешок и достать галет. Потом, не разводя костра, поужинали, макая галеты в растаявшее прогорклое масло и запивая водой.

Короткая светлая ночь промелькнула, как одно мгновение, сон был тревожным и прерывистым, с побудкой на пост, он не дал необходимого отдыха, но все с радостью восприняли тихую команду «подъем», снова пожевали галет с маслом и охотно двинулись дальше.

Теперь шли медленнее и осторожнее. Впереди, метрах в двадцати, Яковлев, сзади группы на таком же расстоянии Каммонен. Были выделены наблюдающие и справа, и слева. Все, как положено в марше по лесу.