Тоне Светина - Волчата

Попасть в укрытие можно было через замаскированный мхом маленький люк. Сейчас он был открыт. Сквозь ветви деревьев виднелся кусочек звездного неба. Ночь стояла тихая, ни один лист не шелохнулся, пели ночные птицы. Душко показалось, что он слышит волчий вой.

Уставший, он лежал на соломе, и старик видел по его глазам, как постепенно мальчика покидает страх и неуверенность. Дед закурил трубку, несколько раз затянулся.

— Надеюсь, тебя в этом проклятом лагере не слишком запугали. Я тебя еле узнал, так сильно ты изменился.

— Они меня пугали, но не запугали! Только я уже не такой, как тогда, когда ты ночью вез меня по лесу, а я нисколечко не боялся…

— Ты стал бояться леса, ночи, зверей, человека?! Скажи мне прямо, не стыдись…

— Я не боюсь леса, ночи… Я боюсь людей, дедушка…

— Твоя правда. От плохих людей всего можно ожидать.

— И я их вижу в лесу, в темноте, в тени — там, где раньше никогда не видел.

— Все это мерещится от страха, Душко. Ты должен чувствовать, что в лесу тебе может грозить опасностью, а что нет. Людей тоже не всех надо бояться. Но будь осторожен, тем, кого не знаешь, не доверяйся. Я научу тебя распознавать негодяев.

Душко рассказал деду о крестьянине, который их с Вукой хорошо накормил, оставил ночевать, а потом выдал усташам; о добром стражнике, приносившем ему хлеб и сало; о настоятельнице Клементине и пьяном усташе, который хотел выкинуть его из окна вагона.

Дед, подкладывая дров в огонь, внимательно слушал.

— Знаешь, Душко, мы, старики, еще многому должны научить вас, особенно сирот. Мы можем передать вам свой опыт, ну а потом вы сами должны будете заботиться о себе…

Они хорошо выспались и только около полудня отправились дальше. По дороге на Козару они не встретили никого. Дед вел внука звериными тропами, которые знали только он и Михайло. Шли долго. Лес становился все гуще. Вскоре среди лиственных деревьев стали попадаться сосны и ели. Сквозь густые ветки иногда проникали слабые солнечные лучи.

В одном из оврагов они наткнулись на трупы. Всюду валялись немецкие каски, оружие, стреляные гильзы.

— Это немецкие горные стрелки. Наши напали на них и уничтожили. Видишь, мужчины били их топорами, а женщины дубинками — за то, что они сожгли и разграбили наши села и угнали вас в неволю. Теперь они мертвы и уже никому не сделают зла.

Мальчик перешагивал через трупы, стараясь держать себя в руках.

— Смотри на них, Душко. Когда-то ты меня спросил, что такое война. Это — тоже война. В святом писании сказано: «Кто с мечом придет, тот от меча погибнет». С этими так и случилось, с другими еще случится. Не мы начали эту войну. Никто их сюда не звал. Как пришли, так и уйдут отсюда, ты должен в это твердо верить.

— Я верю, дедушка. С тех пор как убили Илию и отца и увели маму, я желаю врагам только смерти.

— И вот еще что. Ты должен побороть в себе страх. Немцы и усташи не всесильны. Козара кишела ими, как муравейник, и собак они с собой привели, а разве нас нашли? Как бы не так! Большинство из нас уцелели, выжили. Пещер, которые разыскал Михайло, враг ни одной не обнаружил. Посмотри на этих гитлеровцев… Покажу тебе и усташей… Ты их боишься?

— Не боюсь, дедушка. Они же мертвые. Мертвых я совсем не боюсь.

— А живых боишься?

— Я же говорил — боюсь.

— Живых ты тоже не должен бояться! Так же, как и тебя, немца может свалить меткий выстрел, и усташа тоже. Любого может. Все мы боимся смерти!

— А что такое смерть, дедушка? — спросил Душко, заглядывая в мудрые глаза деда. — А куда делись души тех, кто здесь лежит? И всех остальных, которые умерли?

— Спроси о чем-нибудь другом. В ад я не верю, но и в рай — тоже. И в духов не верю. До сих пор оттуда еще никто не возвращался, чтобы рассказать нам об этом.

— А почему люди убивают друг друга? Разве так должно быть?

— Трудные вопросы ты мне задаешь, внучек. И этого я точно не знаю. Божья заповедь гласит: «Не убий!» Но никто из тех, кто готовит войны, ее не выполняет. На свете есть безумцы, потому мы и убиваем друг друга. Были бы поумнее, наверняка не стали бы этого делать. Думаешь, кто-нибудь из этих немцев пришел бы сюда, на Козару, умирать, если бы заранее знал, что найдет свой конец в каком-то неизвестном лесу, где его настигнет даже не пуля, а топор?!

Пока они стояли и разговаривали, в лесу стемнело, пошел дождь. Когда первые капли зашелестели по опавшей листве, старик нагнулся и показал на мундир немца с Железным крестом на груди.

— Смотри, внучек, этот фриц заслужил Железный крест, а умер так, что ему и березового не поставили…