Тоне Светина - Волчата

— Это мой охотничий нож, — сказал дед Джуро. — Я с ним не расставался почти полвека. Пусть теперь тебе он послужит так же долго! Пусть защитит тебя от любой опасности!..

У Остои тоже был такой нож. О ноже мечтал каждый мальчишка, как каждый мужчина мечтал о ружье. На Козаре считалось, что настоящий мужчина должен иметь нож и ружье. Такой человек считался сильным и смелым, а эти качества очень ценились на Козаре…

Когда Душко и Вука забрались в тайник, где жили ребята, все мальчишки уставились на нож мальчика и сразу поняли, кто к ним пришел, ведь это его дед собрал всех ребят вместе и помогал им. Брат с сестрой сели рядом с остальными. В уцелевшей печке из-под углей вырывались язычки пламени, медленно угасая. На столе, сколоченном из обожженных досок, лежал разрезанный поросенок и горка картофелин. Теперь, когда все были в сборе, ребята закопали картошку в угли, а сверху положили куски мяса: пусть пекутся.

Ребята разговорились. Остоя сказал, что сейчас им не на что жаловаться, но зимы они боятся.

— Ваш дед собрал нас и рассказал, как себя вести, если мы хотим уцелеть, что можно делать, а чего нельзя. Мы хотели пойти вместе с бригадой, да взрослые нас не взяли. Говорят, в отряде уже и так много детей, которые больше мешают, чем помогают. Из наших взяли только одного Митко. А мы оказались слишком маленькими!

— Маленькими! Нас с Вукой тоже не взяли, когда уводили из лагеря старших ребят.

— Это мы знаем. Они теперь у партизан — или связными в штабе, или на кухне помогают, — сказал Остоя.

— Повезло им, что их взяли! Нам тогда сказали, что возьмут тех, кому не меньше десяти и у кого много сил…

— Погоди, Душко. Если война будет продолжаться, и нас, придет время, возьмут. Еще просить будут. Знал бы ты, сколько на Козаре народу погибло. Если и дальше так будет, скоро и до нас дойдет очередь взяться за оружие.

Вскоре вкусно запахло жареным мясом. Остоя подошел к огню и перевернул куски. Все с жадностью вдыхали аппетитный аромат. Под ногами, виляя хвостом, крутился белый щенок, тощий и забавный. Он ждал, когда ему бросят кость, но Остоя распорядился:

— Рале, возьми собаку и выведи ее. Пусть сторожит и лает, если к нам кто полезет. Нельзя, чтобы нас захватили врасплох.

— Пошли, Каро! — позвал Рале. Он привязал веревку к ошейнику щенка и повел Каро на опушку, от которой к дому вела тропинка. — Сторожи! Кости мы тебе сюда принесем!

Пес послушно улегся, навострил уши и стал прислушиваться к ночным звукам.

— Единственное наше оружие, Душко, — это наши ноги. Потому мы и держим щенка. С едой здесь плохо, а он маленький и ест мало, но лает громче большого, потому что боится больше. Всем хорош… Только бы не сглазить… Ну так вот, ноги — это все, что у нас есть. Правда, еще мы припрятали три гранаты и старый пистолет.

Остоя вынул из печки мясо, выкопал из-под углей картошку. Боса раздала каждому по три картофелины и по куску мяса. На ящике из-под снарядов стояла кастрюля с ковшиком — в ней была свежая вода, рядом — корзина, полная яблок и груш.

— А вы неплохо живете, Остоя! В лагере я узнал, что такое настоящий голод!

— Не думай, что так бывает у нас каждый день. Поросенка редко удается поймать. Чаще всего мы перебиваемся картошкой, каштанами и фруктами.

Душко заметил, что за этот год ребята очень изменились. Разговаривали они теперь по-взрослому, лица их уже не были по-детски веселыми, на них читались твердость, упорство и решительность.

Ребята вволю наелись, и их щенку Каро досталась целая груда костей. Не в силах съесть все сразу, он закопал остатки под кустом.

Душко и Вука переночевали у ребят, а наутро Остоя проводил их к тете Стое. Перед расставанием он спросил:

— Придете с Вукой к нам еще?

— Обязательно. Мы ведь не сможем все время жить у тети Стои, а в нашем селе нам прятаться очень тяжело. Лучше уж будем держаться все вместе.

Через несколько дней дед Джуро вернулся с гор. Устав с дороги, он переночевал у Стои, а рано утром, оставив Вуку, вместе с Душко отправился в путь.

— Куда ты меня ведешь, дедушка? — спросил мальчик.

— На Козару. Сначала зайдем в наше село, а потом навестим в горах Боро и дядю Михайло. Оба залечивают раны в одной избушке. Я должен показать тебе, где ты и Вука будете жить до конца войны, если со мной что случится.

Каждое слово деда было для внука законом. Старый Джуро был сдержан и немногословен, хотя здешний народ отличался словоохотливостью и приветливостью. Неразговорчивый старик никогда ничего не говорил просто так, без особых на то причин.