Тоне Светина - Волчата

После ужина мельник ушел к себе, а старики легли спать. Весь следующий день они пробыли в убежище. Мимо прошло несколько усташских колонн. Когда стемнело, Джуро и Михайло попрощались с мельником.

Добравшись до своего лесного укрытия, друзья взяли противотанковую мину. Там, где дорога круто поднималась вверх, они закопали мину на повороте. Шнур от взрывателя протянули в густой кустарник над дорогой, а сами спрятались.

Вскоре в утреннем полумраке послышалось гудение моторов. Длинная колонна машин с солдатами медленно поднималась в гору. Колонна была слишком большой, и старики пропустили ее.

Быстро светало. То в одну, то в другую сторону мчались мотоциклы связных. И вот за поворотом показался грузовик, в кузове тускло блеснули каски. За машиной ехал автобус.

Как только передние колеса машины оказались над миной, Михайло дернул за шнур, а Джуро дал автоматную очередь по водителю автобуса. Раздался взрыв. Вцепившись в руль, водитель из последних сил пытался удержать машину, но ее занесло, и она свалилась в глубокий овраг. Слышно было, как трещат стволы деревьев. Крики раненых сливались с лязгом металла. Подбитая машина загорелась, сначала дым был светлым, затем стал черным.

Джуро выпустил еще несколько очередей по автобусу. Им овладело лихорадочное желание уничтожить всех, кто еще остался жив на дороге и в овраге. Михайло одернул его:

— Тебе что, жить надоело?

— Ну уж нет! Сейчас мы им покажем…

— Надо скорей уходить. Зачем так рисковать?

Они услышали приближающийся шум моторов, вскочили и побежали через лес. Остановились старики только тогда, когда молодая поросль сменилась высокими деревьями. Там они передохнули и отхлебнули немного водки из фляжки. На пересохших губах ощущался горький привкус, в висках сильно стучало. Потом они часа два тайными тропами шли, не останавливаясь, туда, где в густом терновнике, излюбленном месте диких кабанов, Михайло устроил новое убежище.

— Ну вот, здесь можно и отдохнуть…

В начале июля противник еще сильнее сжал огненное кольцо вокруг козарского партизанского отряда, который насчитывал чуть больше двух тысяч бойцов. Вместе с ними в окружение попало шестьдесят тысяч беженцев: мужчин, женщин, стариков и детей.

Во время наступления многие из бойцов отряда были убиты или ранены. Трагедия неравного боя, когда на одного партизана приходилось по двадцать вражеских солдат, близилась к концу. Шли ожесточенные бои. Гитлеровские и усташские части, поддерживаемые артиллерией, авиацией и танками, постепенно оттесняли партизан из обжитых краев Козары к лесистым горным хребтам, намереваясь уничтожить их там, когда у них кончатся запасы еды и боеприпасы.

Лесник Михайло решил, что ему надо вернуться к оказавшимся в окружении людям, которым предстояло вести решающий бой. Сорок лет он провел в козарском лесу и знал все его тайны. Этого леса враг боялся не меньше, чем самих партизан.

— Слушай меня, Джуро, — сказал Михайло, когда они вернулись в лес, — предлагаю на время расстаться. Мне надо пробраться к партизанам и разыскать командира штаба. У него есть для меня особое задание. А ты тем временем укройся где-нибудь недалеко от дома и жди. Убежища у тебя надежные, фашисты там уже все прочесали, больше в те места они не придут.

— Нет, я пойду с тобой! Хочу найти Боро и Дару. Да и тебе, если что, помогу. Разве я тебе в тягость?

Хорошо зная Джуро, одного из самых решительных и упрямых стариков на Козаре, Михайло не стал ему перечить.

— Ну, раз так, давай вместе попытаем счастья!

Под вечер они подошли к линии окружения, где в условном месте, глубоко в лесу, Михайло оставлял свою собаку.

В подземном укрытии прятались двое раненых партизан. Не успел Михайло открыть потайную дверь, как пес уже учуял хозяина и тихонько заскулил, виляя хвостом. От раненых, которые уже почти пали духом от одиночества, старики узнали, что вчера колонна эсэсовцев проследовала в направлении Западной Боснии, откуда доносился шум боя. Мины и гранаты рвались одна за другой, стрельба не смолкала даже ночью. Было ясно, что противник собирается нанести удар по окруженным, расчленить их на разрозненные группы и уничтожить.

Старого Михайло удивляло, почему штаб отряда не предпринимает прорыва сейчас, когда кольцо вокруг партизан еще не сомкнулось полностью.

В убежище зажгли свечу, лесник развязал мешок и принялся готовить ужин.

Раненые тоже недоумевали, почему партизаны тянут с прорывом, тем более что гитлеровцы и усташи понесли в лесу большие потери и остановились, чтобы подготовиться к обороне.