Тоне Светина - Волчата

— Само собой разумеется. Я смотрю, вас, майор, сильно беспокоит судьба раненых партизан и беженцев?

— Нисколько. Все это называется одним словом — «война».

— Так поступают все. Сегодня он раненый, подросток или старик, а завтра, глядишь, выстрелит тебе в спину! — зло бросил Шлахт.

В этот момент со стороны леса подошел унтер-офицер и сообщил подполковнику, что на дороге задержана группа девушек, которые, судя по всему, пытались проникнуть в горы.

— Наверное, шли от беженцев и хотели доставить продовольствие в партизанский госпиталь? — предположил Кудела.

— Посмотрим, — бросил Шлахт. — Вперед!

Через четверть часа они были уже на месте. Девушки со связанными руками стояли у обочины дороги. Шлахт подозвал к себе лейтенанта.

— Мне самому некогда ими заниматься, — сказал он, — поэтому займетесь вы и любым способом узнаете следующее: во-первых, где находится партизанский госпиталь; во-вторых, где скрываются беженцы; в-третьих, где устроены убежища; в-четвертых, что им здесь нужно. Мне обязательно нужны эти сведения. От этого зависит успех всей нашей операции.

— Слушаюсь, господин подполковник! — Лейтенант браво козырнул. — Во время первого допроса, — поспешно добавил он, — мы обнаружили, что в их группе есть старшая. При обыске у нее найдено знамя с изображением серпа и молота…

— Я так и думал, — вмешался в разговор Кудела. — Это знамя Союза коммунистической молодежи, так они себя именуют. Есть у них такая организация.

Когда принесли знамя, Шлахт громко закричал на девушек:

— Это знамя лишний раз доказывает, что вы из коммунистической банды! Мы знаем, что вы пришли сюда для того, чтобы связаться с партизанами. Вы несете продовольствие в госпиталь. Где он находится? Если хоть одна из вас ответит на мои вопросы, я гарантирую ей жизнь. Если будете молчать, мы заставим вас говорить!..

Миловидная черноволосая девушка с блестящими глазами, которая была старшей в группе, гордо вскинула голову и сказала:

— Мы ничего не знаем. Вместе с беженцами мы ушли в горы, но там много снега, пройти нельзя, и поэтому мы решили вернуться. Больше ничего вы от нас не узнаете, хоть убейте.

— Так… Решили играть с нами в молчанку? Я так и думал.

Приподнявшись в стременах, Шлахт бросил знамя на почерневший от грязи снег под копыта лошади.

— Ее, — ткнул он пальцем в сторону черноволосой девушки, — следует примерно наказать, чтобы других не подбивала молчать.

По команде солдаты набросились на беззащитную девушку и поволокли ее в лес. С нее сорвали одежду, били ее ногами, издевались над ней, но она не проронила ни слова. Всю в крови, ее снова выволокли на дорогу.

Шлахт указал на нее затянутой в лайковую перчатку рукой и пригрозил девушкам:

— Это ждет каждую из вас, если будете молчать!

Наступила тишина. Только ветер раскачивал заснеженные ветки деревьев, да слышалось ржание лошадей, нетерпеливо перебиравших ногами.

Девушки с ужасом смотрели на свою истерзанную подругу, глаза которой, казалось, умоляли: «Смотрите, девушки, не проговоритесь!»

— Пусть выйдет та, которая хочет ответить на все мои вопросы, — сказал Шлахт. — И тогда все будут свободны.

Но девушки молчали.

— Ну что, майор, может быть, вы ими займетесь?

Перед глазами у Куделы все поплыло. Ему показалось, что окровавленная девушка — это его Клара. Он понял, что не сможет вынести всего этого, хотя еще в прошлом году видел и не такое и оставался при этом совершенно равнодушным к страданиям людей.

Попросив у Шлахта бутылку с ромом, Кудела отпил несколько глотков обжигающей жидкости.

— Они все равно ничего вам не скажут, — мрачно проговорил он, возвращая бутылку.

— Давайте, майор, поспорим на бочонок рома, что скажут!

— Хорошо. Можете ставить этот бочонок хоть сейчас. Они будут молчать. Лучше бросьте эту затею. Отведите их в город, допросите, и только тогда мы, может быть, что-нибудь и узнаем об их организации.

— Не учите меня, Кудела! — рассердился Шлахт. — Вы стали слюнтяем! Я сейчас покажу вам, что лучше вас знаю характер этих людей. Их надо сначала привести в шоковое состояние. Этот народ привык к палке.

По его команде девушку привязали к хвостам двух лошадей.

— Последний раз спрашиваю! — заорал Шлахт. — Скажешь, где находится партизанский госпиталь? Иначе прикажу разорвать тебя пополам!..

И девушка вдруг крикнула, но не Шлахту, а своим подругам:

— Девчонки, молчите! Все равно они никого не пощадят!..