Александр Альберт - Десять дней. Хроника начала войны

Командир подводной лодки «Л-3» капитан 3-го ранга Грищенко в 3часа 30 минут 22-го июня был разбужен взрывами бомб. Выйдя из помещения, он увидел пять самолётов над Либавой. Экипаж лодки был готов открыть огонь по самолётам, но шифровка командующего флотом приказывала прекратить разговоры о войне и заняться боевой подготовкой. Приказ о начале войны с Германией был получен в 7.00.

Штурман подводной лодки «С-9» старший лейтенант Правдюк проснулся 22 июня от звуков артиллерийской стрельбы. Посмотрел на часы – было около четырёх часов утра. Он подождал вызова на лодку, стоявшую у стенки Военной гавани Либавы, но его не было.

Через какое-то время стрельба окончилась. Он снова лёг в постель, успокоив жену, что идут учения. В 7.00 радио по флоту объявило о войне с Германией.

– Да, Это война! – окончательно решил сержант. – За мной!

Что делать? Идти к батальону? Ждать смену?

Да, ждать смену, иначе получится, что мы покинули пост.

Что делать? Спокойно! Прежде всего нужно укрыться, но не в доте, там нас перебьют как котят.

Между тем стало совсем светло, облака на востоке засияли золотом рассвета, отбросив красноватые блики на всю округу.

Брынцев и Шешеня держались возле кустов.

– За мной! – без объяснения причин бросил на ходу Михалыч.

Бойцы молча повиновались, хотя Шешеня пытался что-то сказать или спросить.

По дороге забрали с собой Олега Васина и Бойко Васю, у дота их поджидали остальные. Баев не выдержал:

– Товарищ сержант, что это происходит? Там стреляют?

Не отвечая на вопрос, Михалыч скомандовал:

– За мной! – и повёл на опушку леса, в густой ельничек, в котором намедни видел небольшую полянку, когда искал первые грибы.

Продравшись через мокрые от росы кусты крушины с зелёными ягодками, они оказались на небольшой полянке. Остановился на ней, подождал остальных. Только сейчас обнаружил, что держит в руках наган.

– Сели!

Бойцы послушно опустились на росную траву.

– Я не знаю, что происходит, может провокация какая, а может и война! Будем сидеть здесь и ждать смену!

Взглянул на часы – без десяти четыре.

Позади, на месте расположения батальона, тихо. Это несколько успокоило его – может всё обойдётся? Может, учения какие?

Сопоставил шум бомбежек, орудийные выстрелы, переход границы вооружёнными людьми – нет! Это война.

Выставил посты с четырех сторон, приказал, в случае обнаружения чего-либо куковать два раза.

Прилёг под кустом – там было суше. В лесу ухнул филин, где-то вдали прокуковала кукушка. На севере буханье взрывов прекратилось, а на юге, в районе Замбрува и южнее, продолжалось.

В небе завыли моторы – это возвращались с бомбёжки самолёты. Михалыч долго провожал их глазами, потом начал считать, сбился. Самолёты летели тройками, но некоторые тройки были неполными. Сбили наши?

Позади, у наших, было по-прежнему тихо. И Максим должен бы уже вернуться.

Послать на заставу кого-нибудь? Да!

Продрался сквозь густой кустарник к месту, где дежурили Гнат и Саша Брынцев. Шешеня спал, свернувшись калачиком. Саша, наблюдавший за лощиной впереди, испуганно обернулся, услышав шорох.

– Тихо! – Михалыч показал глазами на спящего. – Ты разрешил?

– Да, я, товарищ сержант! Чего вдвоём пялиться.

– Слушай, Брынцев! Сбегай на заставу. Только тихо, по дороге не ходи! Беги рядом, краешком леса, осторожненько. Ты леса не боишься?

– Да я рядом с лесом вырос, товарищ сержант.

– Вот и хорошо, леса, значит, не боишься. Давай, Саша, найди командира какого-нибудь, узнай – что и как, и сразу сюда. Если какое приказание будет, то только чтобы на бумажке было, в письменной форме. Да и найди Максима. И сюда, бегом!

– Слушаюсь, товарищ сержант! – козырнув, Брынцев не мешкая, повернулся и через кусты, пригнувшись, побежал к заставе.

Михалыч понаблюдал за ним, пока он не скрылся в кустах, одновременно не выпуская из виду лощину перед дотом.

Было тихо. В лесу просыпались птицы, раздавались первые трели. Сердито жужжа, пролетел шмель. Снова с польской стороны полетели тройки самолётов. Тяжело нагруженные, летели низко, моторы выли. Четко виднелись черные кресты на кончиках крыльев. И снова бухали взрывы, словно кто-то старательно забивал сваи.

Сашка, пригибаясь, бежал к своим палаткам, к заставе. Ботинки и обмотки были мокрыми от росы. Ботинки были великоваты, сейчас в них хлюпала вода. Сашка, привыкший к аккуратности, уговорил старшину роты поменять их, осталось только дождаться завтрашнего дня.