Владимир Рохмистров - Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны

История зарождения этой книги не совсем обычна.

В начале 2011 года волею судеб мне в руки попали письма немецкого ефрейтора Иоганна Генриха Вике, следовавшего в 1941 году с группой армий «Север» на Ленинград. Ефрейтор Вике с момента мобилизации в мае 1941 до окончательного возвращения домой в феврале 1942 года едва ли не каждый день писал жене обо всем, что ему казалось в «русском походе» примечательным. Вкратце ознакомившись с этим любопытным историческим документом, я связался с правообладателем текстов, чтобы узнать его намерения относительно этой семейной реликвии. Сын ефрейтора Петер Вильгельм Вике сообщил мне, что был бы не прочь увидеть эти письма изданными на русском языке.

Начав переводить письма Вике на русский, я по ходу дела стал подробнее интересоваться историческим контекстом, обусловившим их появление на свет. Пытаясь адекватно передать и откомментировать письма, я неожиданно для себя узнал, что в нашей истории первого года Великой Отечественной войны есть достаточно много запутанных и до сих пор непроясненных моментов. Это побудило меня углубиться в тщательное изучение как раз к этому времени открытых архивных документов Военнно-исторического музея Министерства Обороны РФ, к чтению обширной мемуарной литературы, к исследованию многочисленных посвященных этому периоду публикаций в интернете. Работа с интернетом дала свой неожиданный результат – множество немецких боевых документов. В результате этой кропотливой работы простые комментарии к письмам превратились практически в самостоятельную большую и даже главную часть книги, а письма стали лишь ее приложением.

По ходу своей работы я постоянно делился своими соображениясми с Петером Вике и из нашей активной переписки наконец узнал о его страстном желании посмотреть те места, о которых писал его отец. По словам Петера, отец никогда ничего не рассказывал дома о своей боевой юности, и сын узнал о том, что его отец воевал в России, только после смерти Иоганна Генриха в 1996 году, разбирая его архив. После долгих лет перевода архива из рукописного в машинописный вид, ему также очень много приходилось читать об этом периоде, изучать карты, сохраненные отцом, и фотографии, сделанные им в России, и вот – наши края сделались для него едва ли не второй родиной.

Петер Вике, родившийся 23 сентября 1941 года, летом 2011 приехал в Петербург, и мы вместе с ним осуществили его мечту – проехали «через 70 лет по следам отца». Это было незабываемое путешествие, о котором можно написать отдельную книгу. Но сейчас речь не об этом. Моя книга – это всего лишь попытка помочь читателю как можно яснее представить хотя бы несколько дней из тех, о которых писал когда-то давно, теперь уже в прошлом веке, молодой немецкий ефрейтор-радист Иоганн Генрих Вике своей жене.

В дореволюционном учебнике русской словесности П. Смирновского в разделе упражнений приводятся простые предложения: «Дуб – дерево. Роза – цветок. Олень – животное. Воробей – птица…» Это всего лишь примеры, которые должны были помочь детям, начинающим изучать грамматику русского языка, освоить параграф – мужской, женский и средний род существительных. Однако последние два предложения этого ряда неожиданно приобрели значение подлинных сентенций: «Россия – наше отечество. Смерть неизбежна».

Судя по тому, что учившийся по этому учебнику Владимир Набоков привел их в качестве эпиграфа к самому русскому из своих романов, эти простые слова поражали сознание юных гимназистов и оставались у них глубоко в памяти на всю жизнь. Чрезвычайная простота и всеобщая известность этих истин удерживали русского образованного человека от постоянного поминания самих изречений. Но – и «Дар» Набокова тому свидетель – жизнь русского образованного человека проходила под глубинным гипнозом этих простых слов.

Воевавшие в Первую мировую войну, особенно после ее перехода в войну Гражданскую, полностью осознавали всю роковую суть этого приговора [1] Латинское слово «сентенция» можно перевести на русский язык не только как «мысль, изречение», но и как «приговор». . Вступившие же во Вторую мировую в момент ее перехода в Великую Отечественную, проживали единство этих двух неожиданно сведенных вместе сентенций в большинстве своем неосознанно.