Александр Альберт - Десять дней. Хроника начала войны

Перед входом в казарму проинструктировал:

– Искать любые продукты, одежду, одеяла – пусть старые, в общем, всё, что пригодится в хозяйстве! Быстро!

Прошел по коридору, разглядывая брошенные бумаги, испуганно обогнул валявшийся портре т Сталина. Нужна карта, хотя бы какая-нибудь, но нигде – ни в кабинете начальника заставы, ни в красном уголке, – ничего подобного не было.

Попытался вспомнить дорогу на Белосток. Километров через тридцать справа от дороги есть местечко Замбрув, там штаб 13-й стрелковой дивизии. Но отт уда доносилась канонада, там, возможно, бой, и ему соваться со своими безоружными бойцами туда никак нельзя!

Где наши? Почему их бросили?

Надо идти на Белосток, там штаб 10-й армии, войска.

Наиглавнейшее – чтобы не чувствовать себя зайцами, чтобы при случае постоять за себя, – нужно оружие!

Вышел на улицу, стараясь подавить угнетающую тоску.

Подошли ребята, принесли всё, что нашли: сухари по тумбочкам казармы, сухари в одном из шкафов кухни, баночку и пять спичечных коробков с солью. Нашли три старых ватника. Хозяйственный Липатов собрал до последней крошки рассыпанный по полу рис: «Ничего, промоем, и станет чистым». Ещё баночку горчицы. Усмехнувшись, сержант хотел её выкинуть, но Яша Бунякин запротестовал:

– Не надо, весу немного, может и пригодится!

На яме, куда выбрасывали отходы, нашли погнутый солдатский котелок, сильно закопченную алюминиевую кастрюлю – не захотели хозяева отмывать, там же нашли пять далеко не новых мешков. Михалыч обрадовался – будет из чего сделать вещмешки. Сняли бечёвку, на которой сушили стираное, – как раз годится для их изготовления. Посмотрел на часы – без пятнадцати восемь. Теплилась надежда – а вдруг за ними машину пришлют? Что ж бросили – без оружия, одежды, пищи. Может быть, подождать здесь?

О брошенном без охраны доте не думал, хотя саднило – без приказа покинул!

– Все здесь? – спросил Баева, вязавшего вещмешки по крестьянски.

– Да, товарищ сержант, – оглядев бойцов, ответил Баев.

– В шеренгу по одному – становись! – подождал, пока станут, объявил:

– Моим заместителем назначаю Баева Прохора Прохоровича. Помощником, адъютантом, что ли, Брынцева Александра Афанасьевича. Парень грамотный, любит порядок, будет, со временем, начальником штаба.

Саша зарделся, Баев коротко, как будто так и надо, ответил:

– Слушаюсь!

– Пойдём к Белостоку, лесом, идти колонной по одному, направляющий – Брынцев, я за ним, замыкающий Баев. Всем ясно? – подождал, пока нестройно ответят.

– Сейчас Баев распределит добычу. Будем идти след в след, в пределах видимости впереди идущего, если кто что заметит, передавать мне по цепочке!

Он подошёл к Брынцеву:

– Саша! Иди параллельно дороге, но так, чтобы она видна была, – он всё-таки надеялся, что за ними пришлют, кого-нибудь. – Все готовы? Тогда пошли!

Они едва втянулись в лес, когда по цепочке передали:

– Позади люди!

Михалыч развернулся, позвал Брынцева, махнув рукой – за мной! – поспешил в хвост колонны.

Баев, присев за кустом, смотрел назад, на только что покинутую заставу. Услышав шаги, поднял голову:

– На заставу какие-то гражданские зашли, с оружием, – он показал на крыльцо, где стояло пять мужчин в гражданской одежде. Оружие было самое разнообразное – винтовки, охотничьи ружья, у одного автомат.

«Это что? Партизаны?» – подумал сержант, затеплилась надежда.

Из открытой двери показался ещё один. С гоготом вынес портрет Сталина, спустился с крыльца и приколол его чем-то к бревенчатой стене. Сталин величественно смотрел мимо этой суеты. Тот, что с автоматом, спустился с крыльца, отошел метров на десять, прицелился и дал очередь по портрету. Пули зачеркнули величественное лицо, превратив его в ошмётки бумаги.

«С этими всё ясно» – подумал сержант, но наблюдения не прекратил. Разговаривали они на местном наречии.

«Не немцы, но и не партизаны – решил сержант, – надо уходить! Счастье, что мы ещё живы» – он представил, как, с гоготом, они расстреливали бы их.

– Пошли! – поднялся Михалыч.

Через двадцать минут Саша поднял вверх руку – «внимание!». Михалыч, повернувшись к шедшему за ним Бунякину, приказал передать по цепочке – «всем лечь!», а сам поспешил к Брынцеву.

Саша, прячась за кустом, наблюдал за просматриваемым справа куском дороги.

– Мотоциклы сюда едут! – горячим шёпотом в ухо доложил ему Саша.

Михалыч прислушался – сквозь птичий гомон донёсся стрёкот мотоциклетного мотора. И не одного, звуки нарастали.