Мицос Александропулос - Ночи и рассветы

— Что с тобой? — подтолкнул его старик. — Не принимай близко к сердцу. Мало ли что пишут эти бессовестные…

Однако, заглянув в газету, он заинтересовался, лицо его стало серьезным, а руки с нетерпением перелистывали одну страницу за другой.

— Ты и вправду жил у них в доме?

— Да…

Старик сухо прокашлялся.

— Ну, а насчет девушки… это тоже правда?

Космас задохнулся от волнения.

— Так ты поверил, дядя Мицос?

Старик отбросил газету в сторону.

— Нет, что ты! Кто поверит этому вранью?

Космаса он не убедил. Ему казалось, что какие-то осколки клеветы запали в душу его товарища.

— Найдутся люди, которые поверят… Поверят, если мы будем молчать. Слава богу, читать и писать мы умеем…

Всю ночь они провели, прикидывая, что нужно делать. Что написать в опровержение? Чем написать? На чем?

Стелиос пришел ровно в тот же час, что и накануне.

— Давай не будем возвращаться ко вчерашнему разговору, — сказал Космас, когда они снова остались одни. — Газеты еще больше убедили меня, что место мое здесь.

— Я полагал, что ты оценишь всю сложность обстановки и тот риск, которому подвергаешься…

— Именно это я и оценил.

— Ты хорошо подумал, Космас?

— Все мои мысли сводятся к тому, что бежать нельзя. На днях я услышал одно верное изречение: справедливая борьба кончается только победой.

Стелиос пожал плечами.

— Все вы думаете на один лад. То же самое мне сказали вчера в газете…

— Вот об этом давай и потолкуем. Кого ты видел? Что тебе сказали?

Стелиос молча полез в карманы и стал выкладывать содержимое на стол. Первым было письмецо.

— Позволь, я прочитаю при тебе, — попросил Космас и вскрыл конверт. Он сразу же узнал почерк Спироса.

«Дорогой Космас! Шлю тебе бумагу и карандаши, по своему опыту знаю, как это сейчас нужно. Газетная клевета тебя, конечно, задела. Но поддаваться нельзя. Преодолеем и эту бурю. Кто много выстрадал — опять по моему же опыту, — тот горой стоит на своем, не сгибается и не клонится, как горы. Целую всех. На днях придет адвокат».

Стелиос с интересом следил, как Космас читает.

— Ты видел того, кто писал письмо? — спросил Космас. — Говорил с ним? Ну, и какое впечатление он на тебя произвел?

— Я ему посочувствовал, — улыбнулся Стелиос. — Голова у него была перевязана… — Стелиос помолчал и потом добавил: — Уговаривать тебя, как видно, нет смысла, со своей точки зрения ты, пожалуй, прав. Но кое-что я мог бы еще для тебя сделать. Есть люди, которые заправляют сейчас Афинами, а еще вчера в Каире и Лондоне лизали ботинки у отцовских чиновников… Хочешь сегодня же выйти на волю? Это ничего не стоит.

— Но это не выход, Стелиос! Когда ты уезжаешь?

— Завтра утром. И через несколько часов мы вместе могли бы попасть в Каир. Но тебя не переубедишь… Однако если ты позовешь, я услышу… даже там, в Каире… Услышу, когда бы то ни было…

В камере Космас прочитал письмо Спироса вслух.

Старику понравилось сравнение с горами, которые не клонятся, не сгибаются. «Как это ему пришло в голову? — подумал Космас про Спироса. — Может, я ему говорил?»

Он считал эту старую мысль своей. Он лелеял ее с первого дня партизанской жизни — горы и отважные люди. Горы, которые столько веков не рушатся и выстоят, сколько бы веков им еще ни было отпущено. Что это будут за времена? Разве угадаешь? Наперед разгадано только одно: горы не клонятся.

Однажды морозным днем 1946 года большая группа студентов-юристов, скудно отобедав в Студенческом клубе американской консервированной соей, шумной оравой двинулась на Академическую, а оттуда на площадь Конституции. По другим улицам сюда стекались другие толпы, и снова переполнилась, забурлила вся площадь перед парламентом.

— Долой фашистский закон! — кричали студенты и рабочие. — Отмените закон смерти! Свободу заключенным борцам!

Потом послышался рев сирен, выстрелы…

Молодой юрист-второкурсник, который появляется в самом конце этой книги, оказался в нескольких шагах от памятника Неизвестному солдату. Он тоже кричал вместе со всеми, когда чья-то рука вдруг схватила его за воротник старого плаща, а другая вцепилась в столь же старые брюки.

— А ну, пошел, герой! Бегом! — сказали ему полицейские.

В кабинете полицейского управления навстречу ему поднялся офицер полиции. В ответ на тяжелую оплеуху юноша заявил, что они не имеют права его задерживать, а он в свою очередь не желает иметь дела с подобными учреждениями.