Анджей Мулярчик - Катынь. Post mortem

Что могло случиться, если Юр не появился у школы, не стал искать ее дома? А может, его арестовали? Может, он снова что-то там натворил, как три дня тому назад? Они шли, держась за руки, по улице Шевской. Перед ними расклейщик наклеивал на стену плакаты, призывавшие народ, во имя единства, сказать на референдуме «ТРИ РАЗА ДА». Двое милиционеров стояли в воротах, занятые разговором с дворником.

Юр едва слышно бросил ей:

– Готовься бежать, – и, проходя мимо расклейщика плакатов, как будто бы случайно зацепил ногой ведро с клеем, одновременно срывая только что приклеенный плакат. Милиционеры бросились в их сторону. Юр схватил Нику за руку и потянул за собой. Они бежали как тогда, когда впервые шли вместе по Кракову и возле мясного магазина Юр спровоцировал милиционеров замечанием о свином рыле…

Он мог сотворить еще какую-нибудь глупость. А что, если он арестован? Иначе они наверняка пошли бы вместе смотреть его полевого ангела…

Ника решила сама его поискать. В академии она проскользнула в зал, где проходили занятия по скульптуре. Ее заметил приятель Юра.

– Его нет? – спросила шепотом Ника.

– Он там. – Приятель показал пальцем в потолок. – Заперся на чердаке с рухлядью. С ним что-то происходит со вчерашнего вечера.

Ника застала Юра сидящим на полу в расстегнутой рубашке. Он сидел прислонившись спиной к стене в студии, превращенной в склад и заваленной вынесенными сюда неудачными скульптурами рабочих, головами цезарей и фигурками Богоматери из глины и гипса. Пол был усыпан щебнем, осколками гипса, повсюду стояли посудины с засохшим гипсом. В руке у Юра был зажат молоток скульптора, которым он тупо, но изо всех сил лупил по гипсовой голове солдата в шлеме, зажатую между коленями. Осколки гипса летели ему прямо в лицо. Рядом валялась пустая бутылка из-под водки. При каждом ударе молотка Юр повторял рефреном три слова:

– Что я наделал?! Что я наделал?!

Ника стояла в дверях, застигнутая врасплох его видом: единственная живая душа на кладбище гипсовых фигур:

– Я ждала тебя.

Юр посмотрел на нее остекленелым взглядом, затем отбросил в сторону гипсовую голову солдата и, скорчившись на полу, смотрел на Нику, как побитый щенок.

– Забудь, что ты когда-либо была со мной знакома! – Он был так пьян, что окончания слов расползались, не успев слететь с губ. – Забудь, что я вообще когда-либо существовал.

Ника присела на корточки рядом с ним, она хотела погладить его по голове, но он отбросил ее руку и пополз в угол, где была самая большая гора мусора из щебня, осколков и фрагментов разбитых форм для отливки. Заслоняя руками лицо, он повторял:

– Что я наделал?! Что я наделал?!

– Что случилось? – Ника склонилась над ним.

– Вот что! – Резким движением он выдернул из кармана брюк листок бумаги с печатью официального учреждения. – Прочти! «Томаш Космаля скончался в результате сердечного приступа»!

– Твой брат умер? – Ника держала в руках листок с печатью.

– Они дали мне это! – Он вырвал из рук Ники листок и продолжал беспорядочно выкрикивать одному ему понятные фразы, одновременно пиная ногами расставленные вдоль стен скульптуры. – А ведь он должен был остаться в живых! Они обещали: жизнь за жизнь! Обманули! Обвели вокруг пальца! А я дурак… – Он внезапно оборвал свой крик, как будто у него не хватало сил закончить мысль. Схватив с пола бутылку, он перевернул ее вверх дном, но из горлышка вытекло лишь несколько капель. – Ведь они сразу вынесли ему смертный приговор! А я, идиот, поверил им!

Слушая эти сумбурные выкрики, Ника пыталась понять, кого он обвиняет и в чем. Ему надо успокоиться, пусть он наконец скажет, что случилось.

– Его арестовали за организацию. – Ника прижала его плечи к стене. – Но ведь еще не было процесса.

– Процесс?! – Его лицо исказила саркастическая гримаса. – Против мертвых процесс не нужен. Для них есть смерть от сердечного приступа! А я хорошо знаю, как там умирают от сердечного приступа!

Пошатываясь, он схватил кусок доски, положил ее на спину гипсовой фигуры, представлявшей торс металлурга, и в каком-то исступлении ударил по ней несколько раз молотком. Доска подскакивала, а он в такт ударов выбрасывал из себя рваные фразы:

– Это сделал «метатель молота»! Я узнал!

– Какой метатель молота?!

– Они держат в тюрьме эсэсовца. Чемпион Европы в тяжелом весе. Это он устраивает «сердечные приступы». Доска на плечи, и бац девятикилограммовым молотом! – Его последний удар по доске развалил скульптуру пополам. – А потом родственники получают свидетельство о смерти. Как я мог поверить, что спасу брата?!