Николай Асташкин - По волчьему следу. Хроники чеченских войн

Письма через третьи руки немедленно доходят до Российской границы. Коль скоро они получают через посредника своего обнадеживание, что мученик их произвел сожаление и есть надежда, что будет выкуплен, дают ему несколько свободы, хорошо кормят и заботятся о сохранении здоровья. Но буде пленник из простых людей, не стоящих труда, чтобы их мучить, то годных к продаже отвозят в Андреевскую деревню, главную в сей стороне ярмарку, а старых и увечных определяют в пастухи, которые, обжившись там, нередко женятся и остаются на всегдашнее жительство».

Кстати, южная, нагорная Чечня, о которой идет речь, до сих пор сохраняет свою вековую физиономию. По-прежнему вершины и склоны ее гор окутаны лиственными лесами, давшими этим чеченским возвышенностям имя Черных гор, в противоположность вершинам Главного Кавказского и Андийского хребтов, постоянно покрытых белой пеленой снега. И горные леса эти, прорезываемые могучими горными потоками, почти до последних дней борьбы в последние кавказские войны служили для чеченцев естественной крепостью, из которой делали они свои буйные вылазки и куда запирались всякий раз, как только русские войска выгоняли их из лесов чеченской плоскости, служившими для них передовыми укреплениями. Так что нынешние чеченские боевики тактику своих предков взяли на вооружение.

Шатой по праву считается центром горной Чечни. Но мало кто, даже из местных старожилов, знает историю его возникновения. Оказывается, русская слобода Шатой появилась в здешних местах в начале 60-х годов XIX века, когда русскому царю покорился Шамиль, а вместе с ним и мятежные горцы. Сначала это было укрепление, ничем не выделявшееся в цепи других крепостей Кавказской линии. Тогда же в нем разрешили поселяться отставным, бессрочно-отпускным и запасным нижним чинам, а когда количество отслуживших казаков стало увеличиваться, то им была отведена земля в низине, неподалеку от крепости, для постройки домов. Вот так и появилось небольшое селение с одноименным названием. В нем открыли слободское управление с подчинением окружному начальству, находившемуся в Грозном. В 1870 году число семейств в слободе уже равнялось 50-ти.

Это единственное русское поселение среди горной Чечни стало процветать, принося громадную пользу краю. Слободе, с царского благословления, была отведена покосная и пахотная земля, жители ее занимались хлебопашеством, торговлей, извозом и ремеслами, так что чеченцы с того времени имели возможность многое позаимствовать у русского народа. С разрешения местного начальства в Шатой стали допускаться на жительство и чеченцы. Но с ростом их числа резко, к великому сожалению, стало уменьшаться количество казачьих семей. В конце концов чеченцы добились того, что разорили русских и завладели всей слободой. Кроме захвата жилищ, чеченцы соседних селений прибирали к рукам пахотную и покосную землю, ранее принадлежавшую казакам.

Первым весной 1885 года поселился в слободе Кагерман Ах-метханов, бывший сторож башни, так называемой «волчьей ямы», которая служила местом заключения виновных и находилась в 200 саженях от крепостной стены. Ахметханов сначала воздвиг возле этой ямы как бы временное строение, пригородив и земли для посева кукурузы. Осенью того же года рядом с ним селятся два брата-чеченца Иноркаевы, а также бывший всадник милиции Сула Хажиев, которые живут в слободе на правах скотоводов, платя оброк за пастьбу скота и усадебные места. Однако через пять-шесть лет их наследники самовольно занимают уже 11 десятин земли: сыновья Ахметханова — 4 десятины земли, а родственники братьев Иноркаевых и Хажиева — 7 десятин и наотрез отказываются отбывать какие-либо общественные повинности. Временные строения они превращают в постоянные. Таким образом, на выделенной отставным казакам земле появляется первый чеченский хутор, дома в котором растут, как грибы после дождя. Вскоре в нем уже проживает не четыре, а по меньшей мере два десятка чеченских семейств.

Русские поселенцы начали роптать: не следует чеченцев селить здесь. Слободское Управление попыталось выйти с ходатайством на окружное начальство, чтобы снесли самовольно образовавшийся хутор, но такова практика чиновничьей волокиты — бумага где-то затерялась, и дело не было доведено до конца.

С каждым годом в слободе появлялись все новые и новые жители из местных: то чеченцы-торговцы, то разные служащие при местных начальниках участков — переводчики, милиционеры, сторожа и прочие, которым затем разрешалось приобретать недвижимое имущество. Образовавшуюся лазеечку они весьма умело использовали, покупая дома не только для себя, но и для своих родственников, не имеющих на то права.