Николай Асташкин - По волчьему следу. Хроники чеченских войн

Колонна состояла из нескольких десятков машин: «наливников» с горючим, автомобилей с установками «Ураган», боеприпасами и продовольствием. Перед маршем начальник колонны, высокий, со скуластым лицом полковник, спросил:

— Оружие есть?

— Нет.

— Почему? — пробурчал он.

— Мое оружие — авторучка и диктофон, — ответил я. — У вас своя работа, у меня своя.

Полковник посмотрел на меня, как на недоумка, хотел что-то сказать, но сдержался.

— Ладно, — махнул он рукой, — занимайте места в свободной машине.

...Двигаемся медленно. Кругом— грязища непролазная. В Знаменском короткий привал. Видим: неподалеку от дороги магазинчик.

— Может, подхарчимся? — предложил Чеботарев.

В ларьке покупать особо было нечего: жвачка, минералка, дешевые рыбные консервы. Пока решаем, что взять, подходит какой-то парень из местных, на вид лет тридцати. Маленький и небритый. К тому же «под мухой».

— Здорово, мужики! Туда едете? — показал он в сторону гор.

— Туда, — киваю.

— Поддайте им как следует, — погрозил он кулаком, — чтоб знали наших.

Надтеречный район, по которому мы двигались к перевалу, находился в оппозиции к Дудаеву. Поэтому местные жители вздохнули с облегчением, когда федеральные войска вступили на чеченскую землю. Так что слова подвыпившего парня были нам понятны, но вступать с ним в разговор не хотелось. Все же ехали в район боевых действий...

Погода стояла тихая и ясная. Открыв дверцу автомобиля, спрыгнул в рыхлый снег. Вдохнул полной грудью: легкие наполнились пьянящим воздухом. Хорошо! И кому нужна эта война? Здесь бы отдыхать, наслаждаться красотой.

Отдаленный гул канонады вмиг вернул к реальной жизни. На бронетранспортере добрались до сводного отряда, основу которого составляла 131-я отдельная мотострелковая бригада.

От увиденного обомлел. Поблизости несколько бойцов в стареньких бушлатах бродили по сугробам, ища что-то в кустарнике.

— Что вы тут делаете?—недоуменно спрашиваю одного из них.

Тот, будто спросонья, таращит на меня глаза:

— Валежник собираем.

— Зачем?

— Для костра.

Присматриваюсь к солдату — совсем еще мальчишка. Его видавший виды бушлатик в нескольких местах прожжен. На худой шее вместо шарфа — грязное полотенце.

— Тебя как зовут? — спрашиваю.

— Колей.

— Тезка значит. А фамилия?

— Попов.

— Откуда родом?

— Из Ростова.

— О, да ты еще и земляк.

— Товарищ подполковник, — умоляюще смотрит он на меня, — а сигареточки у вас не найдется?

— Не курю, землячок...

В ту минуту я искренне пожалел, что не курю. Хотелось хоть чем-то помочь парню. Позже, всякий раз уезжая на передовую, старался прихватывать с собой сигареты. Знал: ребята обязательно попросят закурить.

...По дороге на КП бригады пытаюсь привести в порядок первые впечатления от увиденного. «Ни фига себе, — думаю, — вот это войска. Да в таких условиях профессионалы застонут. А тут совсем еще мальчишки... »

Чеботарева и Величкина нашел у небольшого костра, где солдаты растапливали в котелках снег. «Фотики» делали свое дело — снимали на пленку будущих героев публикаций. Увы, кое-кто из этих ребят будет убит при штурме Грозного. Кто-то погибнет позже.

Подходит невысокий паренек. Застенчиво спрашивает:

— Вы из Ростова?

— Из Ростова, — весело отвечает Чеботарев. — А ты откуда?

— Я тоже.

— А как тебя зовут? — продолжает Чеботарев.

— Роман Маслюк.

Чеботарев сфотографировал его для «Вечерки» — пусть порадуются родители, увидев снимок сына на страницах городской газеты.

...А 6 января 1995 года рядовой Роман Маслюк был тяжело ранен в бою. Восемнадцать дней он умирал на глазах у матери Татьяны Владимировны. Вместе с Сашей Чеботаревым проводили его в последний путь. Он лежал в гробу — словно живой. Лицо, бескровное и строгое, будто говорило: вот мы и снова встретились. Да, на войне жизнь и смерть всегда рядом.

...У штаба бригады видим, как к нам во весь опор мчится какой-то странный субъект в джинсах, черной шапочке. Лицо закопченное, торчащая щетина отливает синевой. Сердце замерло: уж не боевик ли? Оружия у него, правда, не было. Зато на груди болтался фотоаппарат, похожий на адскую машинку.

Подбежав, он стал тискать Величкина в объятиях. Тот опешил:

— В чем дело?

— Серега, ты что, не узнал?

— О, господи, — наконец пришел в себя Величкин. — Володя, ты что ли?

— Фотокор «ИТАР-ТАСС» Володя Сварцевич, — представил он нам это чудо.