Как только мне чуток полегче стало, а силенок от уворованной пищи вроде как и прибыло, то, выставив перевязанную руку как пропуск, я стал мотаться по части.
– Вы что тут делаете? – иной раз поинтересуется встречный офицер, увидев незнакомое лицо.
– Раненый я, из первого батальона, ищу земляков, – жалобно отвечаешь, выставляешь обмотанную бинтами руку, и сразу все вопросы сняты.
Никого я, конечно, не искал, но в палатке санчасти постоянно находиться просто невыносимо, такая там гложет тоска. А тут погулял, там знакомого встретил и поболтал, здесь знакомого встретил, последние новости и сплетни узнал, вот время быстрее и веселее прошло. Потом и для здоровья такой моцион полезен.
– Вы почему такой грязный? – брезгливо поджав губки, поинтересовалась инопланетянка, рассматривая меня.
Молча, не отвечая на вопрос, смотрю на девушку. Наша планета – Афган, наша Земля – десантная бригада, так откуда же ты взялась вся такая ненашенская? Тут же догадался, вольнонаемная девушка, из штаба. А ничего, приятная такая девица, в платьице одетая, на ножках туфельки. Платьице цветное, кремовые туфельки на высоком каблучке, прическа обалденная, накрашенные губки, подведенные голубенькие глазки, из другого мира создание. Я ее возле саперной роты встретил. Саперы баньку себе построили, ну просто загляденье, настоящая сауна, весь штаб в нее париться ходил. Вот и я размечтался там помыться, пришел выбрать момент для «атаки», надеялся, что днем нет там никого.
– Так спинку потереть некому, – скромненько пожалился я. А сам, затаив дыхание, глазами так и ласкал, так и ласкал нежное создание из другого мира. Пылал мой взор, и как только у нее платье не задымилось.
– Да как вам не стыдно так себя запускать? – возмутилась девушка и с легким презрением добавила: – А еще гвардеец, десантник. Вы только посмотрите, на кого вы похожи!
На кого похож? Х/б давно не стирано, все засалилось, на босых ногах самодельные тапки без задников, вшивый, грязный, потный, истощенный. Вот я каков. Морщи, милочка, лицо, морщи. Ты же не знаешь, что никто форму солдату не постирает, кроме него самого, а как мне постирать, если рука больная почти не двигается, а ранка на ноге хоть и затянулась, но нагибаться все еще больно. В ниточку поджимай брезгливо губы. Ты же не знаешь, что нет тут для рядовой солдатни бань и душевых, негде помыться, да и не могу я одной-то рукой вымыться как следует. В палатке все больные да раненые у нас, воды нагреть негде, мыться негде. Лицо умыл из ржавого самодельного рукомойника, и то слава богу. Где тебе знать, что потопаем мыто и полопаем, а много натопать с раненой ногой я не могу, вот потому-то кожа да кости у меня, а не играющая могучей мускулатурой фигура. Недавно в штабе ты служишь, вольнонаемная ты наша, где ж тебе знать, как солдаты строевых частей живут.
– Девушка, а вы сказочку про аленький цветочек помните? – ласковым домашним котиком замурлыкал я.
– А что? – насторожилась девушка и непроизвольно сделала шаг назад.
Хоть она далеко и не красавица, но я все равно томно так говорю:
– Там красавица целует чудовище. И тут же от прикосновения девичьих губ алых страшилище добрым молодцем оборачивается.
– Размечтался, – фыркнула девушка.
– Ой, не быть мне добрым молодцем, никто не пожалеет царевича заколдованного, – придуриваясь, как в любительском спектакле, запричитал я и услышал:
– Будешь к нашим бабам приставать, так тебе и до дембеля не дожить…
Оборачиваюсь на голос, а там зам по тылу собственной персоной стоит. Упитанный такой майор. В маскхалат одетый. Лицо у него хоть и потасканное от тягот продовольственной службы, но гладко выбритое, одеколоном освеженное.
– Из какой роты и что ты тут делаешь? – грозно нахмурившись, спрашивает наш самый главный и очень хреновый кормилец и военный отчим.
– Первый батальон, вторая рота, – пожимаю я плечами и выставляю вперед свою руку.
– Ранен, что ли? – все еще хмурится майор.
Твое какое дело? Не собираюсь я на жалость бить. Пошел бы ты на х…! Если мне чего надо будет, так я лучше украду, чем тебя, боров, просить буду. Да и хрен чего у тебя допросишься.
– Почему молчишь, солдат? – играя властными интонациями, спрашивает майор, выделываясь перед вольнонаемной бабой.
– Так ты ранен? – растерянно спрашивает девушка и смотрит на мою перевязанную уже загрязнившимися бинтами руку. – Где?
– У них под Файзабадом большие потери были, – басит майор, и мне так снисходительно: – Там был ранен, что ли?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу