Филип Ридли - Крокодилия

— Билли…

— Мне нужно знать все. Скажи, он…

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Мне нужно. Я хочу все это уместить в голове. В письмах я тебе рассказываю историю — о себе и близнецах Тео и Дэвиде. Но иногда смысл истории вовсе не в сюжете. Она живет собственной жизнью. Рассказчик говорит одно, но смысл — настоящий смысл — в чем-то совершенно ином. Ты понимаешь, о чем я?

— Кажется, да.

— Хорошо. Очень рад.

— Так что же? О чем история из твоих писем?

— Это зависит от тебя. Сам решай.

— Ну а ты сам-то как считаешь?

Он встал, оделся.

— Я не уверен, — он натянул свой пиджак из змеиной кожи. — О желании, судя по всему.

Эта мысль привела меня в ужас. Я стал одержимым этой его историей, историей Билли Кроу и Дэвида и Тео Блю. Чем бы я ни занимался, с кем бы я ни был, куда бы ни шел, я постоянно думал о ней и размышлял, что же случится дальше. Она стала наркотиком для меня. Эта история снилась мне; когда я смотрел в зеркало, я видел лица Дэвида, Тео или Билли, иногда даже крокодил усмехался, глядя на меня из зеркала, но свое собственное отражение я почти не мог уловить. Я тонул в чужой истории.

Она даже отдаляла меня от Сэма. Даже когда я был с ним, даже когда мы занимались любовью, мой мозг беспрерывно прислушивался к другому рассказу, погружался в план Дэвида и Тео превратить Билли Кроу в роскошную игрушку.

Это просто сводило меня с ума.

Почему Билли оставался с ними после того, как узнал, что они замышляют? Почему в конце концов они все стали одеваться так, как Билли? Что заставило Дэвида и Тео все-таки уйти от него?

Мне надо было это знать. Просто необходимо.

Мне нужно было сменить фотографию.

— Что с тобой такое? — интересовался Сэм. — Ты все время о чем-то думаешь.

— Прости.

— Ты думаешь о Билли Кроу.

— Да. Вроде того.

— Мне ужасно не нравится, когда ты такой. Иногда мне кажется, что я тебя совсем не знаю. Как я хочу, чтобы ты отделался от него! Изгнал его, как беса.

— Да я бы тоже. Но дело не только в нем. Это из-за того, что было с ним до того, как он встретил меня. Столько загадок…

— Что ты имеешь в виду?

— Сам не знаю. Пожалуйста, Сэм, не дави на меня. У меня пока нет ответа. Я просто не могу тебе объяснить.

— Послушай, я могу тебя вынести, в каком бы ты состоянии ни был. Просто я хочу помочь тебе, вот и все.

— Да ты и так мне помогаешь. Просто потому что ты рядом. Скажи, ты когда-нибудь зацикливался на чем-то?

— Ты имеешь в виду, на каком-то человеке? Конечно, много раз.

— Нет, не человеке. На какой-нибудь вещи?

— На предмете?

— Да, на картине или чем-то таком?

— Ну, наверное, да. Я люблю кино. Персонажей в фильмах…

— А сюжет фильма?

— Ну да, сюжеты тоже. Разумеется.

— То, что произойдет дальше. Ты сидишь и чувствуешь себя беспомощным, потому что хочешь узнать, что произойдет дальше?

— К чему ты клонишь, Доминик?

— Сам не знаю.

— Мне кажется, это моя мама тебя достала. Все эти гадания по руке…

— Сам не знаю, что я тебе пытаюсь объяснить. Мне кажется, что я одержим историей.

— Ну что ж я могу тебе сказать?

— Я чувствую… это звучит глупо, но я чувствую, как она захватывает меня.

— А о чем эта история?

— Об обманах, — ответил я. — Об обманах.

Дома меня уже поджидало новое письмо.

Нет, думал я. Нет. Я не буду его читать. Я разорву его. Сожгу. Выебу. Но не буду читать.

Но я не мог разорвать его. Не мог сжечь.

Я не буду его читать. Я не буду его читать. Я не буду его читать.

Я сел, обливаясь потом. Болезненная пустота в желудке.

Вошла Анна с Гарретом. Ребенок плакал.

— Заткнись, пока я тебе не надавала! — орала на него Анна.

И тут увидела меня.

— Доминик! Ты что, заболел? Ужасно выглядишь.

— Все в порядке.

— Но ты выглядишь так, будто у тебя температура. Что с тобой?

— Все хорошо.

Она потрогала мой лоб.

— Боже, да ты весь горишь. Иди ложись. Я принесу тебе аспирин и чего-нибудь горячего.

Я пошел к себе.

Я не буду его читать. Я не буду его читать. Я не буду его читать.

Я лег в кровать, уставился в потолок.

Я не буду его читать.

Письмо лежало на моей груди. Белый прямоугольник. Я чувствовал его тяжесть. Сколько листов бумаги? Сколько еще он решил мне рассказать?

Анна вошла и поставила рядом со мной чашку чая. Еще она принесла пирожное и аспирин.

— Что-то случилось?

— Нет, Анна, ничего. Просто устал, — я попытался улыбнуться.

Она оставила меня в покое.

Мое имя крупными черными печатными буквами: ДОМИНИК. Письмо для меня, отрывок истории для меня, сюжет для меня.