Линда Сауле - Самый желтый карандаш

Ах, Силвия. Даже спустя годы я не могу вспоминать ее без улыбки. При мысли о ней мое сердце наполняется радостью и светлой печалью. Силвия. Темнокожая бестия в велосипедных трениках и худи 18 18 Худи – разновидность свитера с капюшоном. на два размера меньше. Громогласная Силвия, бросающая проклятья на головы политиков, подчиненных и учеников. Силвия, танцующая на стуле во время лекции, подпевающая хриплым голосом группе The Monkees – «Daydream Believer». Силвия, жующая жвачку, пока ты пыжишься изо всех сил, чтобы впечатлить ее своей идеей, а в ответ слышишь только, что она идиотская. Силвия, смеющаяся над своими шутками и принимающая всерьез чужие. Всемогущая, беспощадная и сумасбродная, никогда не снимающая свой дождевик, потому что она «уже убегает». Женщина с самыми добрыми глазами на свете, со своей детской фотографией над рабочим столом, заваленным бумагами, «черт побери, все, что нужно я держу в голове, почему же у меня столько бумаг!» Готовая помочь каждому, кто даже не знал, что нуждается в помощи, успевающая все на свете, бегущая наперегонки с жизнью.

Но в тот день Силвия была лишь еще одним новым для меня человеком, любопытным явлением, никогда доселе я не встречала таких эксцентричных и экспрессивных людей. Ни одна эмоция, казалось, не жила на этом лице дольше нескольких секунд, и даже самый искусный собеседник терялся в сменах выражений ее лица и переменах настроения, как потеряется ребенок, если попросить его пересказать увиденные в калейдоскопе картинки.

– Да, всем привет. Я Силвия. Вы уже поняли. Окей, – она замолчала и начала ходить по комнате, раздумывая. Что-то в ее осанке натолкнуло меня на мысль: она размышляла не о том, что сказать дальше, а о какой-нибудь житейской мелочи, например, пристегнула ли она свой велосипед на кодовый замок. Наконец, она потормошила свои волосы, пригладила их и, ткнув рукой вбок, произнесла:

– Это Нейт. Вы это знаете, раз уж я пришла позже всех вас. Кстати, за это извините. Хм, да. Ну вот. Вы тут дальше делайте, что делали, да, кстати, мой кабинет на третьем, – она нахмурила брови, словно сама только что вспомнила об этом. – Мне надо идти. Нейт, пожалуйста, продолжай, – распорядилась она и удалилась столь же неожиданно, как и появилась.

– Что это было? – спросил шепотом кто-то сидящий слева от меня. Повернувшись, я увидела бородатого парня с манерным лицом. Он выглядел раздраженным. Видимо, он был из тех, кто не терпит суеты, и любому экспромту предпочитает предсказуемость.

– У вас будет возможность пообщаться с Силвией, – произнес Нейт, предупреждая возможные жалобы. Он будто бы был не в своей тарелке. – У нее много дел, – и больше не сказал о ней ничего.

Очень скоро наша первая лекция подошла к концу, мы успели перезнакомиться, однако, я не запомнила и половины имен, названных мне. Я корила себя, что запоминала своих новых знакомых по облику и отличительным чертам, которые представали перед моими глазами. Но описать каждого я бы не смогла, а обобщать таких, непохожих друг на друга, личностей, не хотела. Вот худой парень с подведенными глазами, выдававшими в нем любителя рок-музыки. Он был из тех, кто не боялся встречаться взглядом с людьми, а, напротив, сознательно искал этой возможности. Девушка в платьице детского кроя с двумя бантами в белокурых волосах держалась особняком. Стоя возле стены, она не отрывала взгляда от своего телефона в розовом чехле, там бурлила ее жизнь, там, вероятно, она была говорлива, весела и остроумна. Я обратила внимание, что многие уже сбились в группы, и подумала, что, наверное, и мне следовало бы уже начать искать свою «стаю», примкнуть к товарищам по интересам, но за это короткое время я не узнала никого достаточно близко, чтобы мы могли продолжить общение в более тесном кругу.

Тем не менее, публика была занятная. Особенно поражала разнообразием внешность студентов. Каждый из ребят являлся воплощением собственного стиля, эти образы создавали в моей голове пестрый хаос, собранный из запахов, цветов и голосов. Мало кого из присутствующих интересовала сочетаемость одних вещей с другими, но, тем не менее, элементы одежды сочетались между собой столь же гармонично, как уживается Вестминстерский мост с «Глазом Лондона». Платья и тяжелые ботинки, джинсы и босоножки, даром что осень за окном, свитера и шорты – все это были детали облика, которые я отмечала про себя мимоходом.

Здесь не было простых людей. Говоря о простоте, я подразумеваю в первую очередь особенность, которая позволяет с первого взгляда определить – кто перед тобой, какие черты преобладают в его характере. Это были яркие представители своих стран, но для меня они были закрытой книгой. И лишь подчеркнуто уверенная манера держаться выдавала то, что поиск себя для них еще не завершен.