Марсель Пруст - Обретенное время

Гастон Галифе (1830–1909) — французский генерал, помимо особого фасона брюк, введенного им для кавалеристов, прославившийся жесткими действиями при подавлении Парижской Коммуны (1871 г.); он исполнял обязанности военного министра (1899–1900) в правительстве, выступавшем за пересмотр дела Дрейфуса, и потому подвергался критике не только слева, но и справа.

«В пролете» — имеется в виду Октав, персонаж СДЦ:

С видом равнодушным и бесстрастным, что в его понимании представляло высшую степень благовоспитанности, он поздоровался с Альбертиной. “Вы с гольфа, Октав? — спросила она его. — Ну что, вы в форме?” “Что вы, просто кошмар, я в пролете (je suis dans les choux)”, — ответил он. “А Андре была?” “Да, у нее семьдесят семь”. “Ну, это рекорд”. “Я вчера сделал восемьдесят два”. Он был сыном очень богатого промышленника, который должен был сыграть довольно важную роль в организации предстоящей Всемирной выставки. Меня поражало, до какой степени у этого молодого человека и других не столь многочисленных юношей, приятельствовавших с девушками, знание всего, что касалось одежды, манеры ее носить, сигар, английского алкоголя, лошадей, которым он владел, входя в мельчайшие детали, с той горделивой непогрешимостью, что была близка немногословной скромности ученого, развилось само по себе, не сочетаясь с какой-либо интеллектуальной культурой. […] и так как полная бездеятельность приводит к тому же эффекту, что и непосильная работа, как в области морали, так в жизни тела и мускулов, неизменное интеллектуальное ничтожество, обитавшее за задумчивым челом Октава, в конце концов, несмотря на его холодный вид, пробудило в нем бездейственный зуд мысли, что мешал ему спать по ночам, словно переутомленному метафизику.

В «Пленнице» и ИА Октав неожиданно является в новом качестве — как талантливый сочинитель скетчей и поклонник Альбертины, ищущий знакомства с повествователем. После смерти Альбертины он женится на Андре. Прототипом второй ипостаси Октава послужил Ж. Кокто; Пруст, конечно же, не имел его в виду, когда писал СДЦ, и комментаторы ставят под сомнение единство двух персонажей.

Мелькиор маркиз де Полиньяк (1880–1950) — меценат и горячий поклонник новых веяний в искусствах. Лев Самуилович Бакст (1866–1924) — художник, график, член «Мира искусства», в числе прочих парижских балетов оформлял «Шехеразаду» Римского-Корсакова (1910), «Мученичество св. Себастьяна» (1911) и «Прелюдию к послеполуденному отдыху фавна» (1912) Дебюсси. Гильом Дюбуф (1853–1909) — художник и декоратор, оформлял Елисейский дворец, Сорбонну и «Комеди Франсез». «Мюнхенский» модерн — стиль архитектуры и мебели, пользовавшийся большим успехом в Германии (реакция на греко-римские реминисценции эпохи «безумного короля» Людвига II Баварского). Белые квартиры — с белыми стенами, согласно моде тех лет; ниже будут упомянуты ромбовидные стены ослепительной белизны в новом отеле Вердюренов. О Жюльетте в других местах «Поисков» речь не заходила.

Зазернили — то есть цензура не пропустила текст. Командовать войсковыми операциями около Лиможа Ж. Жоффр (см. прим. 57) отправлял тех генералов, чьи способности казались ему посредственными, отсюда этот неологизм: лиможнуть .

… лишенные поступлений … — в начале войны постановлением правительства были приостановлены выплаты по кредитам и аренде земель. Ниже: Мажестик — парижский отель.

На бульваре Османа , в доме 102, Пруст поселился в 1906 г.

НС: «Справа за хлебами прорезывались две сельские колоколенки Святого Андрея в Полях — заостренные, шелушащиеся, с чешуйками черепицы, гильошированные, желтенькие и шероховатые, как два колоска. […] до чего же то была французская церковь! Над дверью святые, рыцари-короли с лилиями в руках, сцены свадеб и похорон были представлены так, как их вообразила бы Франсуаза. […] Чувствовалось, что понятие средневекового художника и средневековой крестьянки (дожившей до XIX века) о древней или христианской истории, отмеченное неточностью и простодушием, было усвоено ими не из книг, но из традиции древней и прямой, непрерывной, переданной из уст в уста, искаженной, неузнаваемой, и живой».

Канкан — прозвище г‑на Камбремера (маркиза Говожо в переводах Н. М. Любимова).