Сигрид Унсет - Кристин, дочь Лавранса

В дверях Фрида столкнулась с Юфрид. При взгляде на молодую женщину Кристин поняла, что та, должно быть, слышала ее разговор со служанкой…

– Бедняжка болтает все это по глупости… Я не могу ее выгнать – ей некуда деваться.

Юфрид презрительно улыбнулась. Тогда Кристин сказала:

– Она выкормила грудью двух моих сыновей.

– Гэуте она не кормила грудью, – ответила Юфрид. – Об этом она то и дело напоминает и мне и ему. А не могли бы вы выдать ее замуж? – резко спросила она.

Кристин невольно рассмеялась:

– Думаешь, я не старалась? Но стоило только парню один раз побеседовать со своей нареченной невестой, как дело дальше не шло…

Кристин подумала: не воспользоваться ли ей этим случаем и не поговорить ли сейчас с Юфрид – дать ей понять, что она встретит здесь, дома, только материнскую благожелательность? Но Юфрид глядела холодно и разгневанно…

Глядя на Юфрид, можно было уже сказать, что она беременна. Как-то собралась она перебирать перья для новых подушек. Кристин посоветовала ей повязать чем-нибудь голову, чтобы в волосы не набился пух. Юфрид надела полотняную косынку.

– Пожалуй, мне теперь больше идет такая повязка, – сказала она и негромко рассмеялась.

– Может, и так, – коротко ответила Кристин.

Все-таки ей было непонятно, как Юфрид может этим шутить.

Несколько дней спустя Кристин зашла в поварню и увидела, что Юфрид потрошит дичь и руки ее до локтей покрыты брызгами крови. Кристин в испуге оттолкнула девушку в сторону:

– Дитя, тебе ведь теперь нельзя пачкаться в крови… Неужто ты даже этого не знаешь?..

– А вы думаете, все это правда, о чем болтают женщины? – недоверчиво спросила Юфрид.

Тогда Кристин рассказала об огневом знаке, который был на груди у Ноккве. Намеренно рассказала она об этом так, чтобы молодая женщина поняла: Кристин не была еще замужем, когда глядела на горящую церковь.

– Ты, верно, не думала обо мне такого? – спросила она тихо.

– Да нет, Гэуте рассказал мне обо всем. Ваш отец обещал вас в жены Симону Дарре, а вы бежали с Эрлендом, сыном Никулауса, к его тетке, и тогда Лаврансу пришлось дать свое согласие…

– Положим, это было не совсем так… Мы не бежали из дому. Симон освободил меня от обещания сразу же, как только понял, что Эрленд мне больше по душе. И тогда отец тоже согласился, хотя и с большой неохотой. Но все-таки он сам соединил наши руки. Целый год я была нареченной невестой Эрленда… Ты думаешь, это еще хуже?.. – спросила Кристин, так как девушка сильно покраснела и с ужасом глядела на свекровь.

Юфрид соскребла ножом сгустки крови со своей белой руки.

– Да, – ответила она тихо, но очень твердо. – Я не стала бы играть своей честью и добрым именем без нужды. Об этом я не расскажу Гэуте, – быстро прибавила она. – Он думает, что его отец увез вас силой, так как не мог добиться вас мольбами, просьбами.

«Быть может, она и права», – думала Кристин.

По мере того как шло время и Кристин непрестанно размышляла о случившемся, она все более и более убеждалась, что самым пристойным для Гэуте было бы послать гонцов к Хельге в Ховланд, передать все дело в его руки и просить у него в жены Юфрид на тех условиях, какие тот сам назначит. Но когда она заговаривала об этом с Гэуте, он приходил в замешательство и уклонялся от ответа. Наконец однажды он запальчиво спросил мать, может ли она сейчас, в зимнее время, доставить письмо через горы. «Нет, но ведь отец Даг наверняка сумеет отправить его до Рэумсдалского мыса, а оттуда дальше по побережью», – ответила мать. Священники могут пересылать письма даже зимою. Гэуте возразил, что это обойдется слишком дорого.

– Тогда нынешней весною у тебя родится дитя не от твоей законной жены, – гневно сказала мать.

– И все-таки дело это нельзя устроить так быстро, – ответил Гэуте. Кристин заметила, что он был очень зол.

Мать все больше охватывало темное, нехорошее опасение. Кристин не могла не видеть, что то пылкое восхищение, с каким Гэуте относился к Юфрид в первые дни, почти совсем исчезло. Теперь у Гэуте постоянно бывал недовольный и удрученный вид. Вся эта история с похищением невесты с первых же дней выглядела ужасно, но Кристин считала, что во сто крат ужаснее будет, если потом юноша выкажет себя трусом. Если молодые люди раскаиваются в своем грехе, то это очень хорошо, но если тут не столько богобоязненное раскаяние, сколько недостойный мужчины страх перед человеком, которого он оскорбил, то это уж просто отвратительно. Гэуте, ее сын, на которого она всегда полагалась больше, чем на всех других сыновей! Неужто правду говорят люди, будто он человек ненадежный и ветреный в обхождении с женщинами? Неужто и впрямь ему уже наскучила Юфрид, особенно теперь, когда она стала такой отяжелевшей и некрасивой и когда приближается время держать ответ перед ее родственниками за похищение?