Сигрид Унсет - Кристин, дочь Лавранса

Кристин хотела дать молодой женщине свое платье из зеленого сукна, затканного черными горошинами. Но Юфрид сочла его слишком нарядным для домашней работы. «Бедняжка, ей так хочется подольститься к мужниной матери», – подумала Кристин, подавляя улыбку. Наконец они отыскали старое коричневое платье, которое, по мнению Юфрид, вполне подошло бы, если его немного укоротить и поставить заплаты на локтях и под мышками. Она попросила ножницы и принадлежности для шитья и сразу же принялась за дело. Кристин тоже взялась за шитье, и так они сидели вместе, работая, когда Гэуте и господин Сигюрд пришли к ужину.

Кристин от всего сердца признавала, что Юфрид была из тех женщин, которые ко всему умеют приложить руки. Если все обойдется хорошо, то Гэуте окажется счастливцем – ему достанется жена столь же деятельная и усердная, сколь богатая и красивая. Сама Кристин, обыщи она хоть всю Норвегию, не смогла бы найти женщину, более подходящую для того, чтобы заступить ее место в Йорюндгорде. И вот однажды Кристин сказала – потом она сама не могла понять, как эти слова сорвались с ее уст, – что в тот день, когда Юфрид, дочь Хельге, станет законной супругой Гэуте, мать передаст молодой ключи от хозяйства, а сама переберется с Лаврансом в старый дом.

После она часто думала, что ей следовало бы поразмыслить хорошенько, прежде чем произносить подобные слова. Уж не раз случалось, что она бывала слишком опрометчива в разговорах с Юфрид. Наверное, потому, что Юфрид была нездорова.

Кристин поняла это почти сразу, как только девушка появилась в усадьбе. И Кристин вспоминала ту первую зиму, когда жила в Хюсабю. Она-то была замужем, ее муж и отец были уже связаны свойством, хотя и не ясно было, как сложатся их отношения впоследствии, когда грех выплывет наружу. И все же она так безмерно страдала от стыда и раскаяния, затаив в сердце горькую обиду на Эрленда! А ведь ей было тогда уже полных девятнадцать лет, в то время как Юфрид едва ли минуло семнадцать. И девочка живет здесь, среди чужих, увезенная тайком из родного дома, бесправная и опозоренная, и носит под сердцем ребенка Гэуте. Кристин в глубине души не могла не признать, что Юфрид казалась более сильной и мужественной, чем была когда-то она сама.

Но Юфрид не осквернила святости монастыря, не нарушила слова, данного при обручении, не лгала, не обманывала, не растоптала чести своих родителей у них за спиной. Если даже эти двое молодых людей и погрешили дерзко против законов страны, против послушания и добродетели, то все-таки они не должны были страдать от угрызений совести так тяжко, как страдала когда-то она. Кристин непрестанно молилась о благополучном исходе сумасбродной затеи Гэуте. Она утешала себя тем, что Бог в справедливости своей не может ниспослать Гэуте и Юфрид более суровую участь, чем та, что выпала на долю ее и Эрленда, – а они ведь в конце концов поженились, и ребенок их, зачатый в грехе, родился законным наследником всех своих родичей.

Поскольку ни Гэуте, ни Юфрид ничего ей не говорили, то и Кристин тоже не хотела заводить об этом разговор. Но все-таки ей не терпелось побеседовать с молодой, неопытной женщиной. Ведь Юфрид должна была теперь беречься, подольше нежиться в постели по утрам, а не вскакивать раньше всех в усадьбе. Кристин замечала, что Юфрид изо всех сил стремится подниматься раньше свекрови и сделать за день больше, чем она. Но Юфрид была не такова, чтобы Кристин могла предложить ей помощь или высказать сострадание. Матери оставалось только втихомолку делать за нее самую тяжелую работу и обращаться с нею наедине и на людях так, словно бы она по праву была молодой хозяйкой в усадьбе.

Фрида бесилась оттого, что принуждена была уступить свое место на скамье рядом с хозяйкой, этой Гэутовой… И она обозвала Юфрид бранным словом. Это произошло, когда они с Кристин стряпали однажды в поварне. Впервые в жизни Кристин ударила свою служанку.

– Уж не тебе бы говорить подобные слова, ты, старая блудливая сука!

Фрида отерла кровь с носа и с губ.

– А разве вы, дочери знатных вельмож, такие как ты и эта Юфрид, не должны быть лучше нас, детей скотников?.. Вы знаете, что вас наверняка ожидает брачная постель под шелковым покрывалом… Это вы, наверно, бесстыжие блудницы, если не можете обождать и таскаетесь по лесам с молодыми кобелями, а потом приносите пащенков в подоле… Тьфу!..

– Молчи, ты… Пойди и умойся… Ты закапаешь кровью тесто, – сказала хозяйка почти спокойно.