LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Джон Голсуорси - Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - английский и русский параллельные тексты

Джон Голсуорси - Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Джон Голсуорси - Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Джон Голсуорси
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Интерлюдия к знаменитому роману «В петле» из «Саги о Форсайтах» написана великолепным языком, что позволяет читателям погрузиться в чарующий мир британского поместья. Рассказ о красоте, любви и вечной загадке жизни полон тонких наблюдений, размышлений, музыки и летнего солнца.

Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He loved Beethoven and Mozart, Handel and Gluck, and Schumann, and, for some occult reason, the operas of Meyerbeer; but of late years he had been seduced by Chopin, just as in painting he had succumbed to Botticelli.	Он любил Бетховена и Моцарта, Генделя и Глюка, и Шумана, и, совсем непонятно почему, - оперы Мейербера. Но за последние годы он поддался чарам Шопена, так же как в живописи не устоял перед Ботичелли.
In yielding to these tastes he had been conscious of divergence from the standard of the Golden Age.	Увлекаясь новыми любимцами, он сознавал, что отходит от мерила Золотого века.
Their poetry was not that of Milton and Byron and Tennyson; of Raphael and Titian; Mozart and Beethoven.	Новая поэзия уже не была поэзией Мильтона, и Байрона, и Теннисона, Рафаэля и Тициана, Моцарта и Бетховена.
It was, as it were, behind a veil; their poetry hit no one in the face, but slipped its fingers under the ribs and turned and twisted, and melted up the heart.	Она была словно в дымке; эта Поэзия никому не бросалась в глаза, но проникала пальцами под ребра, и крутила, и тянула, и растопляла сердце.
And, never certain that this was healthy, he did not care a rap so long as he could see the pictures of the one or hear the music of the other.	И, не зная наверное, полезно ли это, он не задумывался, лишь бы слушать музыку первого и смотреть на картины второго.
Irene sat down at the piano under the electric lamp festooned with pearl-grey, and old Jolyon, in an armchair, whence he could see her, crossed his legs and drew slowly at his cigar.	Ирэн села к роялю под электрической лампой с жемчужно-серым абажуром, а старый Джолион опустился в кресло, откуда ему было видно её, положил ногу на ногу и медленно затянулся сигарой.
She sat a few moments with her hands on the keys, evidently searching her mind for what to give him.	Она сидела несколько минут, опустив пальцы на клавиши, по-видимому обдумывая, что бы сыграть ему.
Then she began and within old Jolyon there arose a sorrowful pleasure, not quite like anything else in the world.	Потом она заиграла, и в душе старого Джолиона возникла грустная радость, ни с чем на свете не сравнимая.
He fell slowly into a trance, interrupted only by the movements of taking the cigar out of his mouth at long intervals, and replacing it.	Им постепенно овладело оцепенение, прерываемое только движением его руки, изредка вынимавшей изо рта сигару и снова водворявшей её на место.
She was there, and the hock within him, and the scent of tobacco; but there, too, was a world of sunshine lingering into moonlight, and pools with storks upon them, and bluish trees above, glowing with blurs of wine-red roses, and fields of lavender where milk-white cows were grazing, and a woman all shadowy, with dark eyes and a white neck, smiled, holding out her arms; and through air which was like music a star dropped and was caught on a cow's horn.	Было это и от присутствия Ирэн, и от выпитого вина, и от запаха табака; но был ещё и мир, где солнечный свет сменился лунным; и пруды с аистами, осенённые синеватыми деревьями с горящими на них розами, красными, как вино, и поля мяты, где паслись молочно-белые коровы, и женщина, как призрак, с тёмными глазами и белой шеей, улыбалась и протягивала руки; и по воздуху, подобному музыке, скатилась звезда и зацепилась за рог коровы.
He opened his eyes.	Он открыл глаза.
Beautiful piece; she played well - the touch of an angel!	Прекрасная вещь; она хорошо играет - ангельское туше!
And he closed them again.	И он снова закрыл глаза.
He felt miraculously sad and happy, as one does, standing under a lime-tree in full honey flower.	Он ощущал невероятную грусть и счастье, как бывает, когда стоишь под липой в полном медвяном цвету.

Not live one's own life again, but just stand there and bask in the smile of a woman's eyes, and enjoy the bouquet!	Не жить своей жизнью, просто таять в улыбке женских глаз и впивать её аромат!
And he jerked his hand; the dog Balthasar had reached up and licked it.	И он отдёрнул руку, которую пёс Балтазар неожиданно лизнул.
"Beautiful!" He said: "Go on - more Chopin!"	- Прекрасно, - сказал он, - продолжайте, ещё Шопена!
She began to play again.	Она опять заиграла.
This time the resemblance between her and 'Chopin' struck him.	Теперь его поразило сходство между нею и музыкой Шопена.
The swaying he had noticed in her walk was in her playing too, and the Nocturne she had chosen and the soft darkness of her eyes, the light on her hair, as of moonlight from a golden moon.	Покачивание, которое он заметил в её походке, было и в её игре, и в выбранном ею ноктюрне, и в мягкой тьме её глаз, и в свете, падавшем на её волосы, словно свет золотой луны.
Seductive, yes; but nothing of Delilah in her or in that music.	Соблазнительна, да; но нет ничего от Далилы ни в ней, ни в этой музыке.
A long blue spiral from his cigar ascended and dispersed.	Длинная синяя лента, крутясь, поднялась от его сигары и растаяла.
' So we go out!' he thought.	"Так вот и мы исчезнем, - подумал он.
'No more beauty!	- И не будет больше красоты.
Nothing?'	Ничего не будет?"
Again Irene stopped.	Снова Ирэн перестала играть.
"Would you like some Gluck?	- Хотите Глюка?
He used to write his music in a sunlit garden, with a bottle of Rhine wine beside him."	Он писал свои вещи в залитом солнцем саду, а рядом с ним стояла бутылка рейнвейна.
"Ah! yes.	- А, да!
Let's have 'Orfeo.'" Round about him now were fields of gold and silver flowers, white forms swaying in the sunlight, bright birds flying to and fro.	Давайте "Орфея". Теперь вокруг него расстилались поля золотых и серебряных цветов, белые фигуры двигались в солнечном свете, порхали яркие птицы.
All was summer.	Во всём было лето.
Lingering waves of sweetness and regret flooded his soul. Some cigar ash dropped, and taking out a silk handkerchief to brush it off, he inhaled a mingled scent as of snuff and eau de Cologne.	Волны сладкой тоски и сожаления заливали его душу, С сигары упал пепел, и, доставая шёлковый носовой платок, чтобы смахнуть его, он вдохнул смешанный запах табака и одеколона.
'Ah!' he thought, 'Indian summer - that's all!' and he said:	"А, - подумал он, - молодость вспомнилась - вот и все!" И он сказал:
"You haven't played me 'Che faro.'"	- Вы не сыграли мне "Che faro"[5].
She did not answer; did not move.	Она не ответила; не шевельнулась.
He was conscious of something - some strange upset.	Он смутно почувствовал что-то - какое-то странное смятение.
Suddenly he saw her rise and turn away, and a pang of remorse shot through him.	Вдруг он увидел, что она встала и отвернулась, и раскаянье обожгло его.