Сомерсет Моэм: Рассказы

- Я сразу его заметил, - отвечал мистер Келада, - Ого, сказал я себе, вот жемчуг что надо.

- Я купил его не сам, конечно. Интересно узнать, во что Вы его оцените.

- В рыночных ценах примерно в пятнадцать тысяч долларов. Но, если оно было куплено на Пятой Авеню, не буду удивлён, если услышу, что оно стоило больше тридцати тысяч.

Рамсей ухмыльнулся.

- Вы будете удивлены, если услышите, что миссис Рамсей купила эту нить в универмаге за день до того, как мы покинули Нью-Йорк, за восемнадцать долларов.

Мистер Келада вспыхнул.

- Чушь. Она не только настоящая, но это лучшее из ожерелий по размеру жемчужин из тех, что я видел.

- Поклянётесь в этом? Я спорю на сотню долларов, что это имитация.

- Хорошо.

- Нет, Элмер, ты не можешь спорить наверняка, - сказала миссис Рамсей.

Она слегка улыбалась, а тон её мягко протестовал.

- Почему не могу? Если представляется такой лёгкий шанс раздобыть деньги, я бы был полным дураком, если бы не воспользовался им.

- Но как мы сможем доказать это? – продолжала она. – Это всего лишь моё слово против слова мистера Келады.

- Дайте мне взглянуть на ожерелье, и, если это имитация, я сам скажу вам. Я могу себе позволить потерять сотню долларов, - сказал мистер Келада.

- Сними его, дорогая. Пусть джентльмен осматривает его столько, сколько хочет.

Миссис Рамсей минуту колебалась. Она взялась за застёжку.

- Я не могу расстегнуть его, - проговорила она. – Мистер Келада должен поверить мне на слово.

Я почувствовал подозрение, что происходит какое-то несчастье, но и не думал ничего говорить.

Рамсей вскочил:

- Я расстегну его.

Он протянул ожерелье мистеру Келаде. Тот достал увеличительное стекло из кармана и тщательно изучил нить. Триумфальная улыбка скользнула по его гладкому и смуглому лицу. Он был готов заговорить. Внезапно он поймал взгляд миссис Рамсей. Она была бледна и выглядела так, как будто готова упасть в обморок. Она смотрела на него огромными напуганными глазами. Она была в отчаянии, это было так очевидно, что я удивился, почему её муж этого не замечает.

Мистер Келада замер с открытым ртом. Он глубоко покраснел. Вы почти видели усилие, которое он над собой делал.

- Я ошибался, - сказал он. – Это очень хорошая имитация, но, конечно, как только я посмотрел сквозь своё стекло, я увидел, что жемчуг не настоящий. Я думаю, что восемнадцать долларов как раз та цена, которую стоит это чёртово ожерелье.

Он достал портмоне, а из него стодолларовую банкноту. Он протянул её Рамсею без слов.

- Возможно, это научит Вас не быть самоуверенным следующий раз, мой юный друг, - сказал Рамсей, принимая банкноту.

Я заметил, что руки мистера Келады дрожали.

История распространилась по кораблю, как обычно бывает с историями такого рода, и ему пришлось смириться с изрядной долей подтруниваний в этот вечер. Было забавной шуткой, что мистер Всезнайка попался. Но миссис Рамсей ушла в свою каюту из-за головной боли.

Назавтра я проснулся и принялся бриться. Мистер Келада лежал в своей постели и курил сигарету. Внезапно раздалось шуршание, и я увидел, что под дверь просовывают конверт. Я открыл дверь и огляделся. Никого не было. Я поднял конверт и увидел, что он адресован мистеру Келаде. Имя было написано печатными буквами. Я протянул конверт ему.

- От кого это? – Он вскрыл его. – А!

Он вытащил из конверта не письмо, а стодолларовую банкноту. Он взглянул на меня и покраснел. Он разорвал конверт на мелкие клочки и протянул их мне.

- Не можешь выкинуть их в иллюминатор?

Я так и сделал, а потом посмотрел на него с улыбкой.

- Никто не любит выглядеть полным дураком, - сказал он.

- Жемчуг был настоящим?

- Если бы у меня была хорошенькая жена, я не позволил бы ей провести целый год в Нью-Йорке, пока я остаюсь в Кобе, - сказал он.

В этот момент нельзя было сказать, что мне не нравится мистер Келада. Он достал из кармана бумажник и осторожно положил в него стодолларовую банкноту.

Я не особо интересуюсь знаменитостями и никогда не был снисходителен к страсти, которой одержимы столь многие, - страсти пожимать руки великим мира сего. Когда мне предлагают встретиться с кем-то, кто выделяется среди своих друзей классом или знаниями, я ищу вежливый предлог, который позволил бы мне избегнуть этой чести; и когда мой друг Диего Торре предложил мне дать рекомендацию в адрес Санта Аны, я отказался. Но в этом случае предлог был искренним; Санта Ана был не только великим человеком, но и романтической фигурой, и было бы забавно увидеть в его дряхлости того мужчину, чьи приключения (по крайней мере, в Испании) были легендарными; но я знал, что он стар и болен и не думал, что выйдет что-либо, кроме неудобств для него из встречи с незнакомым человеком, да к тому же иностранцем.