Алеко Константинов - Избранное

Федеральный совет германского государства, поздравив тебя в самых пылких выражениях, почел за счастье заявить, что следует и будет следовать по начертанному тобой пути. Наше же правительство, хотя и признает спасительным созданный мной режим и готово следовать по моему пути, однако вместо восхвалений и славословия не пропускает дня, чтобы не нанести мне какой-нибудь тяжкой обиды, словно я причинил своему отечеству огромное зло… Я и зло! Ну и ну! Впрочем, смиримся, бай Бисмарк, — такова участь всех праведников!

Боже милосердный! На три дня, всего на три дня дай мне в руки власть, и не будь я Стамболов, если не переверну всю Болгарию вверх дном.

Прими, дорогой Бисмарк, сердечные поздравления от твоего почитателя и восторженного поклонника.

Стамболов.

Бай Стефан!

Письмо твое получил. Учтивейше благодарю за дружеские благопожелания. Передай привет Свирчо {88} 88 Свирчо — Димитр Петков, видный деятель стамболовской партии. Прозвище «Свирчо» — от названия редактировавшейся им газеты «Свирка» («Свисток»). . Как Панайот? {89} 89 Панайот — Панайот Славков, министр торговли в кабинете Стамболова. Не согнулся еще в дугу? Я уже ни на что не гожусь.

Твой Бисмарк.

Перевод К. Бучинской и Ч. Найдова-Железова.

В газете «Мир», номере 155 от 30 сентября, читаем следующую заметку:

«Мы с удовольствием узнали, что директор-режиссер народного театра «Слеза и смех» имел беседу с военным министром по вопросу, касающемуся запрещения военным лицам посещать «Беседу» {90} 90 «Беседа» — «Славянская беседа», общественно-культурная организация, в помещении которой читались лекции, устраивались концерты, театральные представления и т. п. , и что вопрос почти урегулирован. Военные и теперь смогут с удовольствием присутствовать т о л ь к о на спектаклях труппы «Слеза и смех». Г-н военный министр, принимая во внимание ту духовную пользу, которую драматический театр приносит нашему обществу, и сознавая, что запрет для военных посещать представления данной труппы может плохо отразиться на моральных и материальных интересах нашего едва лить зарождающегося народного театра, обещал, что сделает исключение т о л ь к о для народного театра «Слеза и смех», который не имеет еще своего специального помещения. Мы с особым удовольствием откликаемся на это радостное известие. Г-н военный министр и в данном случае проявил патриотизм, пообещав сделать все от него зависящее, чтобы поддержать это возрождающееся у нас дело. Мы глубоко убеждены, что любители народного театра, который н е п р и ч а с т е н к этому инциденту, члены труппы, а также сами военные поблагодарят г-на военного министра за это его решение. Мы к ним горячо присоединяемся».

Читаешь эту заметку и просто не знаешь — то ли удивляться ее безмерной глупости, то ли возмущаться теми рабскими чувствами, которыми она насыщена! Как? Столичному обществу и господам военным предлагается с радостью и ликованием благодарить г-на военного министра — за что?! За то, что он соблаговолил разрешить военным посещать т о л ь к о спектакли труппы «Слеза и смех», принимая во внимание ту духовную пользу, которую драматический театр приносит нашему обществу. Он, видите ли, разрешил! А спрашивается, кто дал право военному министру распоряжаться частной жизнью военных и предписывать им или запрещать посещение того или иного общественного или частного заведения? Офицеры — это не малолетние дети г-на министра, чтоб он следил за каждым их шагом. А что, если завтра ему взбредет в голову запретить военным покупать сахар и рис в магазине Георгия Паницы или запретить посещать сад «Глубокий погребок» только потому, что фамилия его владельца К. Панов?.. {91} 91 Георгий Паница и К. Панов — однофамильцы политических деятелей, в разное время выступавших против Фердинанда и режима Стамболова. Бывший военный министр г-н Савов тоже попытался оградить офицеров от влияния общества, запретив им ходить в кафе и рестораны, но очень скоро осознал всю безмерную глупость и преступную дерзость своего распоряжения и поспешил его отменить. Разрешает, видите ли, военным посещать только «Слезу и смех», значит, запрещает бывать в опере? Где же он тогда прикажет военным удовлетворять свою потребность в музыке, развивать слух, облагораживать чувства? В шантанах? Глядя на танец живота?

«Господин военный министр и в данном случае проявил патриотизм…» В чем же здесь патриотизм, рабская душа? В том, что военный министр своим сумасбродным распоряжением хочет помешать военным проявлять свои естественные склонности и вкусы, заставляя их силком посещать «Слезу и смех» и не сметь слушать оперу. Будто нам так часто доводится наслаждаться хорошей музыкой и пением, что мы можем упустить возможность послушать оперную труппу и предпочесть ей «Зеленый листок»… И это называется патриотизм! Благодарствуем. Или, может быть, патриотизм заключается в том, что посещение театра офицерами добавит несколько левов к гонорару актеров? По этому поводу мы должны ликовать и благодарить г-на военного министра? Мерзкое раболепие!.. Но виноват здесь не военный министр, а те рабские натуры, которые лижут его сапоги.